01. Введение

Беря в руки эту книгу, читатель уже сделал свой выбор ему стало интересно, о чем спорили истцы и ответчики в Хорошевском суде г.Москвы. Действительно, не сразу поймешь, что заставило занятых людей, у которых рабочий день спрессован и на счету каждая мину­та, в течение более чем полутора месяцев изо дня в день приходить на заседания суда и добиваться от Александра Дворкина опроверже­ния его обвинения в адрес ряда религиозных организаций. И почему суд в конце концов отказал в иске Комитету защиты свободы совес­ти, вынеся решение, написанное, по мнению компетентных людей, самим ответчиком или под его диктовку?

Если у вдумчивого человека хватит времени изучить этот толстый сборник, его удивление решением Хорошевского суда еще боль­ше усилится. Или составитель книги подтасовал факты и включил в издание только те свидетельства, которые подкрепляют егопозицию, представив выступления оппонентов в карикатурном виде, или суд уже заранее знал, какое решение он вынесет, — так может подумать читатель. И он будет недалек от истины.

У составителя возникла проблема обеспечения «баланса» как это ни удивительно, но труднее всего было с подбором серьезных аргументов, которые подтверждали бы доводы ответчика. На первый взгляд на его стороне были многочисленные свидетели, в том числе ведущие иностранные борцы с сектами. Но при неизбежном при подготовке книги редактировании оказалось крайне затруднительно вычленить суть в многочасовых показаниях доктора богословия Огарда (Дания) или пастора Томаса Гандоу (ФРГ) Уважаемые эксперты не отвечали на прямо поставленные вопросы, вместо фактов приво­дили обширные комментарии, явно призванные замаскировать их отсутствие.

Волей-неволей появлялось убеждение, что неприязнь к рели­гиозным организациям, которые воспринимались как новые для России, — главный психологический мотив, который двигал и ответчиком, и приглашенными им свидетелями и экспертами Давайте спро­сим себя в чем природа этого активного и агрессивного неприятия новых религиозных движений? Если мы найдем убедительный от­вет, это станет своего рода ключом к пониманию разнородных мате­риалов судебных процессов в Хорошевском суде.

Когда речь идет о науке и других формах рационального по­стижения мира, люди ценят новизну. Если мы интересуемся совре­менным состоянием математики или лингвистики, то стремимся приобрести самые свежие учебники или научные работы. Конечно, сохраняют свой авторитет великие ученые, мыслители, но их субъек­тивные воззрения интересуют только узкий круг историков науки и философии. В сфере рационального знания самое новое считается и самым интересным, содержательным и наиболее истинным.

Иная картина в сфере искусства, здесь, как правило, многие предпочитают старинные произведения известных мастеров. Если человек может выбрать между антиквариатом и произведением со­временного художника, он почти наверняка выберет предмет стари­ны.

Что же касается такой особой сферы, как религия, то здесь при­оритет отдается более древней, прошедшей проверку временем. Ве­рующие склонны доверять тем священным книгам и божественным откровениям, которые уже доказали свою истинность. Как правило, современники скептически воспринимают тех людей, которые выс­тупают в качестве пророков. Мы знаем, как Иисусу Христу было не­легко убедить скептиков, что он действительно принес людям Бла­гую Весть.

Таким образом, традиционность для религии является важным преимуществом Большинство людей, обращаясь к вере в Бога, стре­мятся обрести проверенные временем, освященные авторитетом предков идеалы. Однако история свидетельствует, что в религиозной сфере существует плюрализм. Вглядываясь в глубь веков, мы видим, что на смену одним формам поклонения божественным силам при­ходят другие. Хрестоматийный пример — переход большей части че­ловечества от многобожия к единобожию.

В то же время и в каждой религиозной традиции сосуществуют разные течения. В одном только христианстве специалисты насчи­тывают свыше полутора тысяч самостоятельных конфессий.

Как правило, каждая религиозная традиция считает себя ис­тинной, а другие ложными, или, во всяком случае, не столь истин­ными. Не здесь ли истоки взаимной неприязни, которая сопутствует различиям между религиями? Несомненно, это один из факторов, порождающий межрелигиозные противоречия.

Однако само по себе различие религиозных традиций еще не обязательно сопряжено с антагонизмом. Мы знаем о примерах мир­ного сосуществования разных религий, хотя такие примеры встре­чаются реже, чем этого бы хотелось.

Если в самом общем виде проанализировать основные типы межрелигиозных противоречий, то наиболее типичный случай — это борьба внутри одной религиозной организации, которая завершается ее расколом. Такая форма межрелигиозных противоречий была наиболее типична в прошлом, когда в каждой или почти каждой стра­не существовала одна господствующая, государственная религия, все другие религиозные воззрения подавлялись и религиозные разногла­сия вели к острым и болезненным конфликтам, в которых государ­ство всей силой своего репрессивного аппарата обрушивалось на ере­тиков.

Достаточно характерный пример — раскол православия в XVII веке и выделение старообрядчества в качестве самостоятельного яв­ления религиозной жизни. И сейчас, когда, казалось бы, уже нет по­чвы для взаимного неприятия, воспоминания о трагических страни­цах российской истории, когда старообрядцы были гонимы и пре­следуемы, и ныне дают о себе знать в отношениях между последова­телями традиционного православия и старообрядчества. Для этого периода был характерен «естественный отбор» в наиболее жестком его варианте, в том числе и в религиозной сфере. Выживали только те новые религиозные организации и течения, которые смогли вы­держать гонения со стороны государства и официальной религии.

Позднее, в условиях относительной свободы религии, межре­лигиозные конфликты перестали быть объектом государственного вмешательства. Противостояние в религиозной сфере не стало ме­нее острым, но, во всяком случае, религиозным организациям при­шлось самостоятельно бороться за влияние на верующих, не рассчи­тывая, что их работу по подавлению «конкурентов» возьмет на себя полиция.

Для нашей эпохи характерен другой тип противоречий между религиями. Это ситуация «встречи» разных религий на одной терри­тории. Одни из этих религий традиционны для данного региона и страны, другие появились совсем недавно. Возникла принципиаль­но новая ситуация, когда в Европе или в Америке, где традиционно преобладали христиане, появились и окрепли исламские, буддийс­кие, индуистские общины. Если в более ранние эпохи переселенцы в эти страны, как правило, отказывались от своих религий и подвер­гались ассимиляции, то после Второй мировой войны и особенно начиная с 70-х годов «количество» переселенцев перешло в новое «качество». На смену ассимиляции пришел процесс образования эт­нических и конфессиональных общин, которые сохраняли свою на­циональную и религиозную идентичность.

Особое беспокойство защитников традиционных религий выз­вало то обстоятельство, что стал набирать силу процесс перехода в ислам, буддизм, индуизм и другие «экзотические» для Европы и Аме­рики религии представителей христианских народов этих стран. В реальной жизни картина была еще более пестрой наряду с класси­ческими исламом, буддизмом, индуизмом в страны Запада проника­ло множество действительно новых религиозных течений, возник­ших на основе восточных традиций или в результате синтеза различ­ных религиозных и религиозно-философских систем.

Если смотреть на вещи шире, то проблема была не столько в появлении новых для Запада религий и вызова с их стороны христи­анским ценностям. Главная сложность была в том, что сами христи­анские ценности после Второй мировой войны уже переставали быть основой западной культуры, христианские церкви переживали тя­желый, затяжной кризис, общество становилось все более светским, молодежь металась в поисках духовной опоры. В 60-е годы началась своего рода «духовная революция», молодежь бросила вызов устоям западного общества.

Эта эпоха молодежного бунта завершилась массовым уходом разочаровавшихся в революционных идеях молодых людей и девушек в религиозные искания, приведшие многих в новые религиоз­ные движения. Сейчас, по прошествии примерно сорока лет, уже можно сказать, что участие в новых религиозных движениях стало для бунтарей из молодежной среды неплохим выходом. Эти люди не убили себя наркотиками, не спились, не растратили силы в подвигах «сексуальной революции». Уйдя от христианских ценностей и осознав бесплодность бунтарства, они вновь пришли к вере в Бога и нравственным ценностям, обретя все это в различных новых религиях.

Разумеется, только немногие из них остались членами религиозных общин, остальные, повзрослев, стали обычными, лояльными гражданами с «размытыми» религиозными убеждениями или почти без убеждений. Как считают специалисты, в основном закончился и «бум» новых религиозных движений на Западе, прежде всего пото­му, что само западное общество смогло выиграть «холодную войну» и начало медленно, но верно возвращаться к традиционным христи­анским ценностям уважению к честному и добросовестному труду, частной собственности, семейным устоям. Необходимые уроки из­влекли и основные христианские конфессии. Они сумели выработать современную социальную доктрину, повернуться лицом к нуж­дам и запросам молодежи, развить благотворительную деятельность, начать процесс возрождения приходской жизни.

В те годы, когда, казалось, ничто не в состоянии было сдер­жать наступление новых религиозных движений, возникли наибо­лее острые формы борьбы с ними, получившие название «антикультового» движения. Так стали именовать возникшие в Америке в 70-е годы организации, ставившие своей целью «депрограммирование» членов новых религиозных организаций. Как правило, речь шла о детях обеспеченных родителей, которые вопреки родительской воле становились членами тех или иных религиозных общин. Обычно это были уже совершеннолетние дети, и у родителей не было законных способов принудить их к уходу из общины. Однако родителям каза­лось, что их дети попали в беду, их подвергли гипнозу, «запрограм­мировали», как роботов, и им надо помочь, вырвав их из-под власти духовных наставников и подвергнув «депрограммированию».

Первыми «депрограмматорами» были сами разъяренные родители, которым не удавалось по-хорошему убедить своих детей выйти из новых религиозных движений, и они сгоряча прибегали к насиль­ственным методам. Постепенно сложился круг профессиональных «депрограмматоров», получавших от обеспокоенных родителей зна­чительные гонорары, исчислявшиеся десятками тысяч долларов.

В первые годы своей деятельности «антикультовые» организа­ции получали в США поддержку средств массовой информации. На их стороне было общественное мнение, обеспокоенное экспансией новых религиозных движений. Сочувствие к «депрограмматорам» подпитывалось и за счет ошибок, которые допускали некоторые ли­деры новых религиозных общин. Однако с течением времени репу­тация «антикультовых» организаций становилась все хуже и хуже, а активные «депрограмматоры» испытали на себе санкции со стороны американского правосудия.

Характерен пример Теодора Патрика, выдвинувшего идею «депрограммирования» и ставшего одним из создателей первой в США «антикультовой» организации — Фонда гражданской свободы (1974 г ), неоднократно попадавшего в тюрьму за насильственные действия в отношении верующих различных конфессий. Ненависть к новым религиозным движениям возникла у Патрика после случая, когда члены организации «Дети Бога» пытались обратить его сына в

свою веру. Разъяренный тем, что сын принял религиозные взгляды, отличные от его собственных, Т.Патрик стал фанатичным против­ником всех новых религиозных движений.

Он считал наиболее эффективными средствами «депрограмми-рования» похищение членов религиозных общин, их временную изо­ляцию и усиленное психологическое давление, включающее угрозы, шантаж, побои и т.п. Против него неоднократно выдвигались обви­нения в нарушении закона, его арестовывали и осуждали.

Впечатляет список основных судебных дел, проигранных Тео­дором Патриком. В июне 1974 года его приговорили к году тюремно­го заключения, но освободили условно. В 1975 году за попытку «деп-рограммировать» канадскую католичку ему был запрещен въезд в Канаду. В июне 1975 года в графстве Орандж (Калифорния) он был обвинен в похищении и незаконном лишении свободы с целью «деп-рограммирования». Суд приговорил его к двухмесячному тюремно­му заключению. В июле 1976 года Венди Хеландер предъявила ему обвинение в незаконном лишении ее свободы в течение 96 дней, и суд в Бриджпорте (Коннектикут) приговорил Патрика к возмеще­нию нанесенного ущерба Отпущенный из тюрьмы в феврале 1977 года, он вновь предпринял попытку «депрограммирования». В авгу­сте 1977 года его признали виновным В апреле 1980 года он был при­говорен еще к одному году тюремного заключения и пяти годам ус­ловно. В январе 1982 года ему предъявили шесть обвинений в сексу­альных посягательствах, три обвинения в похищениях и нападени­ях.

В октябре 1982 года Патрик был заключен в тюрьму в Сан-Ди­его за нарушение правил условного освобождения в результате еще одной попытки «депрограммирования». В июне 1984 года его услов­ное освобождение было отменено за еще одну попытку «депрограм­мирования». В мае 1985 года в Сан-Диего он был обвинен в хране­нии кокаина. В августе 1985 года он был приговорен к трем годам тюремного заключения за нарушение правил условного освобожде­ния 1980 года.

Неудивительно, что деятельность «депрограмматоров» была осуждена Американским Национальным Советом Церквей, Бапти­стской и Методистской Церквями США и др. В тех случаях, когда «депрограмматоры» совершали похищение людей из религиозной общины, против них принимались меры уголовного преследования.

Ряд «депрограмматоров» были осуждены в последние годы, в 1993 году к 7 годам тюрьмы был приговорен Галлен Келли за попытку «деп-рограммирования» американской гражданки в Вашингтоне.

В середине 90-х годов американское «антикультовое» движе­ние стало постепенно отказываться от крайностей насильственного «депрограммирования». Вместо похищения, избиений и угроз стали практиковать так называемые «консультации о выходе», своего рода психологический прессинг с целью побудить человека выйти из ре­лигиозной общины. Но было уже поздно Суды рассматривали иски жертв насильственного «депрограммирования» и приговаривали «ан­тикультовые» организации к крупным штрафам. Когда общая сумма штрафов достигла 25 миллионов долларов, самая крупная в США «антикультовая» организация («Сеть информирования о культах», сокращенно CAN) была объявлена летом 1996 года банкротом и пре­кратила свое существование.

Однако разработанные в США методики «антикультового» дви­жения, а также уцелевшие финансовые средства не исчезли бесслед­но, а были использованы для поддержки родственных организаций в Западной Европе и России.

Своего рода «связующим звеном» между антикультовыми орга­низациями США, Западной Европы и России стал американский гражданин А. Дворкин. Сошлюсь на собственный опыт. В 1993 году я познакомился с сотрудником Отдела катехизации и религиозного образования Московского Патриархата А.Дворкиным, который счи­тался в отделе ведущим специалистом по борьбе с сектами. «Где вы берете информацию о новых религиозных движениях?» — спросил я у него «Все, что необходимо знать о сектах, — ответил Дворкин, — уже издано на Западе антикультовыми организациями». Действитель­но, он набирался опыта не только в США, но и в «Диалог-центре» под руководством одного из ведущих «антикультистов» доктора бо­гословия Йоганаса Огарда (Дания). Любопытно, что сейчас Дворкин является одним из вице-президентов «Диалог-центра», известного своей нетерпимостью к новым религиозным движениям и действу­ющего в тесном контакте с Евангелическо-Лютеранской Церковью Дании.

В чем специфика «антикультового» движения в современной России? Прежде всего в том, что в отличие от «антикультистов» на Западе, которые могут рассчитывать лишь на собственные силы, «антикультисты» в России делают упор главным образом на то, чтобы побудить государственные органы ограничить права «сект», то есть взять на себя борьбу с новыми религиозными движениями.

К сожалению, эти усилия приносят определенные результаты. В последние годы в некоторых министерствах и ведомствах, средствах массовой информации возрастает влияние так называемого «анти­культового» движения.

Российское «антикультовое» движение возникло как союз раз­нородных сил. в нем соседствуют оставленные детьми родители, ком­мунисты, националисты, православные и протестантские фундамен­талисты, воинствующие атеисты, а также представители правоохра­нительных органов и врачи-психиатры (как правило, ветераны «ка­рательной психиатрии»). В последнее время большую активность в поддержке «антикультового» движения проявляет ЛДПР (партия Жириновского, Наглядный пример — брошюра В В Жириновского Огненный бог кришнаитов — М , 1997).

Главная цель этого движения — покончить со сво­бодой совести и свободой религии, добиться в конечном счете отка­за от соответствующих конституционных принципов.

В качестве главного аргумента, направленного против консти­туционного принципа свободы совести, используется ссылка на ши­рокое распространение в России новых религиозных движений, будто бы угрожающих традиционным религиям, культурному и националь­ному достоянию страны, психическому здоровью общества и лично­сти.

Как свидетельствует зарубежный опыт, размах «антикультово­го» движения зависит от активности традиционных религий и степе­ни секуляризации общества. Чем активнее и динамичнее традици­онные религии, тем меньше их озабоченность деятельностью новых религий, тем меньше их поддержка «антикультового» движения. И наоборот, чем пассивнее традиционные конфессии, тем большую ставку они делают на «антикультовые» организации. Так. например, протестанты США терпимее к новым религиозным движениям, не­жели протестанты Германии, где «антикультовое» движение находит­ся на подъеме.

Второй важный фактор, влияющий на прочность позиций «антикультовых» движений, — это степень секуляризации общества. Для новых религиозных движений, как правило, характерны высокая убежденность и религиозная активность рядовых верующих, их стремление посвятить все силы служению Богу и своей общине, радикально изменить жизнь в соответствии с исповедуемыми идеала­ми. В обществе, где религиозность высока и в традиционных рели­гиях также немало убежденных и искренне верующих, подобная осо­бенность новых религиозных движений не воспринимается как па­тология. В тех же странах, где, подобно России, уровень религиозно­сти сравнительно невысок, а в традиционных религиях много номи­нальных верующих, секуляризированное общество склонно воспри­нимать энтузиазм последователей новых религиозных движений чуть ли не как психическое расстройство.

Стремление «антикультового» движения покончить со свобо­дой совести с помощью правовой дискриминации новых религий может иметь негативные последствия и для больших традиционных конфессий. Пространство закона едино для всех, и либо плодами религиозной свободы будут пользоваться как новые, так и традици­онные религии, либо этой свободы не будет ни для кого.

В настоящее время, особенно после того, как глава Издатель­ского совета Московской Патриархии епископ Тихон поддержал А.Дворкина в Хорошевском суде, сложилось впечатление, что Русская Православная Церковь безоговорочно поддерживает «антикуль­товое» движение. Если бы это действительно было так, то возникла бы угроза создания «единого фронта» противников религиозной сво­боды (от жириновцев до православных фундаменталистов), много­кратно усилилась бы опасность дестабилизации межрелигиозных от­ношений, вплоть до погромов храмов религиозных меньшинств.

К счастью, есть надежда, что Русская Православная Церковь будет развивать традиционную для нее миссионерскую деятельность, не опираясь при этом на методы «антикультового» движения, в духе корректности и уважения к человеческому достоинству и религиоз­ным взглядам людей, не принадлежащих к православию.

Интересно, что в «Миссионерском обозрении», издании Мис­сионерского отдела Священного Синода Русской Православной Цер­кви, приведен отрывок из заявления Центра обществ сознания Криш­ны в России «Об отношении к религиозным традициям» «.. Мыхо-тим засвидетельствовать свое уважение ко всем традиционным для России конфессиям, и прежде всего к Русской Православной Церк­ви, огромные заслуги которых перед россиянами мы с благодарнос­тью признаем. Мы осуждаем прозелитизм как по отношению к чле­нам Русской Православной Церкви, так и по отношению к последователям всех мировых религий в целом» (1996, № 9) Впрочем, в том же «Миссионерском обозрении» можно встретить и нападки на Об­щество сознания Кришны как на «тоталитарную секту».

Противоречивые тенденции, которые сосуществуют в рамках и «Миссионерского обозрения», и Миссионерского отдела, и Рус­ской Православной Церкви в целом, свидетельствуют о том, что окон­чательный выбор еще не сделан. Церковь может свернуть на путь поддержки «антикультового» движения, что повлечет ее сближение с ЛДПР, КПРФ, другими антидемократическими силами, усилит угрозу религиозному миру и свободе совести в России. Но Русская Православная Церковь может пойти и по пути наращивания мисси­онерской активности, активизации работы созданного в конце 1995 года Миссионерского отдела, всей Церкви на основе традиций, на­копленных за время многовековой православной миссии в нашей стране и за рубежом. В этом случае укрепятся как авторитет Церкви, так и конструктивные межрелигиозные отношения.

* * *

Конечно, между разными религиозными организациями сохра­нятся определенные противоречия. Разумеется, всегда будут и роди­тели, недовольные религиозным выбором своих детей Важно, что­бы одни религиозные организации не использовали против других религий этих недовольных родителей.

Есть немало пап и мам, которых возмущает, что их дети стали православными христианами Аналогичная ситуация и у кришнаи­тов. В Санкт-Петербурге руководство кришнаитской общины про­вело социологическое исследование, организовав анкетирование родителей, чьи дети стали последователями Кришны 55% одобрили выбор своих детей, 37% выразили безразличие, 8% — недовольство. Кришнаитская община Санкт-Петербурга насчитывает около 2000 человек, в основном это молодежь. Следовательно, в любой момент несколько десятков родителей, недовольных религиозным выбором своих детей, могут обратиться с жалобой на кришнаитов. Но еще большее число родителей (вероятно, несколько сотен) будут готовы поддержать своих детей, ставших членами Общества сознания Криш­ны. Безусловно, эти вопросы нельзя решить голосованием. Но, ду­маю, самого факта существования родителей, осуждающих религи­озный выбор своих детей, недостаточно для осуждения деятельнос­ти тех или иных религиозных организаций.

Отрадно, что руководство Центра обществ сознания Кришны в России осознает важность этой проблемы и наращивает усилия по обеспечению нормальных отношений в семьях, где возникла напря­женность из-за того, что дети без согласия родителей заинтересова­лись ведическим знанием.

Важно найти ответ на ключевой вопрос: какие функции вы­полняют новые религиозные движения в нашей стране? Вероятно, они способствуют социализации молодежи, воспитывая нравствен­ные принципы, прививая уважение к закону, веру в Бога, содействуя укреплению семьи. Думаю, многие молодые люди и девушки, попол­нившие общины новых религий, получат приличное образование и станут честными, законопослушными гражданами. В противном слу­чае немало их могло бы стать людьми с отклоняющимся, асоциаль­ным поведением. Во всяком случае именно у тех новых религий, ко­торые содействуют социализации молодежи, есть шанс укорениться в нашем обществе И я не вижу оснований — ни правовых, ни каких-либо иных — мешать им в этом.

Что касается религиозных организаций, в которых сильны эк­стремистские настроения, то они вряд ли могут быть преодолены зап­ретами и ограничениями. Как правило, гонения только укрепляют дух верующих. Не случайно именно в Германии, где правительство активно выступает против Сайентологической Церкви, численность сайентологов растет быстрее, чем во многих других странах.

В целом в России наблюдается слабость и незрелость демокра­тической системы. Это отражается и на религиозной сфере «Анти­культовая» кампания, ориентированная на разоблачение новых ре­лигиозных организаций, дискредитирует религиозную сферу в це­лом. Если раньше многие россияне связывали с религией и особен­но с Православной Церковью надежды на духовное возрождение России, то сейчас уже эти настроения, как показывают и социологи­ческие исследования, пошли на убыль.

Некоторые социологи, и не только социологи, утверждают даже, что духовное, религиозное возрождение у нас так и не состоя­лось. Я думаю, что это преувеличение Религиозное возрождение началось и продолжается, но не столь успешно, как ожидалось. И отчасти это объясняется войной компроматов, усилением «антикуль­тового» движения и обострением межрелигиозных противоречий.

* * *

Безусловно, те религиозные организации и верующие, чьи честь и достоинство были задеты враждебной, клеветнической кам­панией, развернутой сторонниками «антикультового» движения, теми или иными порочащими их публикациями, выступлениями в средствах массовой информации, имеют право обращаться в суд или в Палату по информационным спорам. И если бы им удалось выиг­рать судебные процессы, это принесло бы перспективные результа­ты и привело бы к общему оздоровлению обстановки

К сожалению, решение Хорошевского межмуниципального суда, принятое по иску Комитета защиты свободы совести и других к А.Дворкину, будет содействовать легализации в России «антикуль­тового» движения с характерными для него презрением к научной объективности, человеческому достоинству последователей различ­ных религиозных течений, ставкой на разжигание вражды и ненави­сти в религиозной сфере Почему же суд принял столь скандальное решение?

Если говорить в самом общем виде, то сказались и лоббистс­кая деятельность сторонников закона «О свободе совести и о рели­гиозных объединениях», которые считали, что победа в процессе ста­нет важным аргументом в пользу нового закона, и активность защит­ников православия, воспринявших иск к Дворкину как покушение на авторитет Русской Православной Церкви, и слабая подготовка самого иска. Уверен, что, ознакомившись с материалами сборника, читатели согласятся с выводом, что иск можно было подготовить го­раздо основательнее и что участие в столь сложном и ответственном судебном процессе без поддержки квалифицированного адвоката помешало истцам доказать свою правоту.

Означает ли это, что после вступления в силу закона «О свобо­де совести и о религиозных объединениях» и тенденциозного подхо­да к проблемам свободы религии, продемонстрированного судом, обращения с исками по поводу клеветнических утверждений, поро­чащих честь, достоинство и деловую репутацию религиозных орга­низаций, являются бесперспективными? Думаю, что нет. И это до­казывают итоги другого процесса, проходившего в том же самом Хо­рошевском межмуниципальном суде г.Москвы. Важно только, что­бы иск был хорошо подготовлен и интересы истцов защищал опытный юрист.

9 октября 1997 года в Хорошевском межмуниципальном суде города Москвы закончился процесс по иску Центра обществ созна­ния Кришны в России к полковнику МВД Андрею Хвыле-Олинтеру и издательству Свято-Владимирского братства.

В книге «Опасные тоталитарные формы религиозных сект» (1996) Хвыля-Олинтер утверждал, будто «кришнаиты убивают своих взбунтовавшихся сектантов выстрелом в голову или топят».

Кришнаиты представили документы, из которых следовало, что они не несут ответственности за факты убийства в США в 1983 и 1986 году двоих американских граждан, находившихся в неприязнен­ных отношениях с исключенным из Международного общества со­знания Кришны (MOCK) неким Китом Хамом (Бхактипадой, лиде­ром общины Нью-Вриндаван в Западной Вирджинии).

Было доказано, что вина Кита Хама была установлена благода­ря усилиям руководства Международного общества сознания Криш­ны и прокуратура США выразила благодарность руководству MOCK за участие в установлении истины.

Не желая обострения отношений между кришнаитами и пра­вославными, истец — Центр обществ сознания Кришны в России и ответчик—Андрей Хвыля-Олинтер заключили мировое соглашение, в котором «автор соглашается, что указанные факты не позволяют делать обобщения, содержащиеся в оспариваемой фразе; автор при­носит извинения тем гражданам России, которые восприняли эту фразу лично в отношении себя, и обязуется впредь не допускать дан­ного утверждения».

Конечно, заключение данного мирового соглашения не оста­новит других фанатичных «антикультистов» Однако мы имеем важ­ный прецедент, когда автор, допустивший клевету в отношении Об­щества сознания Кришны, был вынужден под давлением неопровер­жимых доказательств принести свои извинения

* * *

Предлагаемый вниманию читателей сборник состоит из пяти основных частей. Первая часть рассказывает об Обществе сознания Кришны, в том числе о «трудных» страницах его истории, показав­ших необходимость реформ, а также о ведической традиции в быв­шем СССР и России. Непредубежденный человек, ознакомившись с этими материалами, убедится, что Общество сознания Кришны сделало все необходимое, чтобы исключить возможность повторе­ния трагических событий, имевших место в прошлом в отколовшейся от ОСК общине Новый Вриндаван (США) Увидит он и тот факт, что ОСК получило признание в Индии, о чем свидетельствует сооб­щение о торжественном открытии храмового комплекса Междуна­родного общества сознания Кришны в Дели и что российские криш­наиты всегда были законопослушными гражданами и что Центр об­ществ сознания Кришны в России ведет большую работу в сфере ми­лосердия и благотворительности.

Вторая и третья части сборника посвящены материалам иска к А.Дворкину. Вторая часть знакомит с материалами судебного про­цесса, затрагивающими репутацию Общества сознания Кришны Наряду с выступлениями участников процесса, которые приведены на основе аудиозаписи, сделанной в зале суда, приводятся также до­кументы, позволяющие лучше понять весомость аргументации сто­рон. В третьей части дается краткий анализ решения, вынесенного судом, и публикуется заявление Комитета защиты свободы совести по итогам процесса.

Четвертая часть посвящена итогам рассмотрения Хорошевским межмуниципальным судом города Москвы иска Центра обществ со­знания Кришны в России к А. Хвыле-Олинтеру.

В пятой части публикуется экспертное заключение о вероуче­нии, социальной ориентации и религиозной практике Общества со­знания Кришны.

В приложении собраны документы, раскрывающие взгляды специалистов (психологов, востоковедов, юристов) на Общество со­знания Кришны; свидетельства о трагических случаях, связанных с нападениями экстремистов на храмы Кришны в России; некоторые отклики на программу «Харе Кришна — Пища жизни» из «горячих точек» и др., а также отклики прессы на ход и итоги судебного про­цесса по иску к АДворкину.

* * *

Работая над этим сборником, я размышлял о том, чему же нас учат два судебных процесса, по воле случая произошедшие в одном и том же суде, однако приведшие к противоположным результатам Самый очевидный вывод — это вывод о негативных последствих для религиозной жизни России участия религиозных организаций в вой­не компроматов и поддержке «антикультового» движения. И о том, что обращаться в суд или в Палату по информационным спорам имеет смысл, если иск подготовлен юридически грамотно и корректно. В этом случае итоги процессов будут содействовать распространению действительно объективной информации, содействующей утвержде­нию в нашем обществе принципов свободы совести, укрепляющей межрелигиозный мир и согласие.

* * *

Еще один важный вывод, который следует из материалов сбор­ника — это тот факт, что Международное общество Сознания Криш­ны получило признание в Индии. И это сало очевидно каждому, кто знает об открытии храма ОСК в Дели, на котором присутствовали премьер-министр Индии, другие видные государственные и обще­ственные деятели Именно так расценили это событие «Вашингтон Пост», «Файнэншл Тайме» (Лондон, 25 апреля 1998) и «Хиндустан Тайме» (Нью-Дели, 6 апреля 1998). Совершенно очевидно, что не­дальновидная политика нападок на кришнаитов и попытки ограни­чить их права в России могут нанести серьезный ущерб торгово-эко­номическим и культурным связям нашей страны с Индией Об этом, в частности, свидетельствует и письмо 12 крупнейших индийских предпринимателей премьер-министру страны, вьщержки из которого публикуются в данном сборнике.