Я служил в военно-морских силах СССР. Исправно отдавая неоплатный долг Родине, в часы культурного отдыха я, как и многие уважающие себя «мореманы» всех времен и народов, обычно отправлялся в ближайшее питейное заведение, где счастливо проводил время за десятком-другим кружек пива.

И вот однажды, находясь уже где-то в среднем градусе, за соседним столом я узрел парня, который почему-то заинтересовал меня. Я подошел познакомиться. «Утробин, известный советский писатель», - представился он.

Это был один из тех неординарных студентов того времени, которые умудрились не потерять ни интеллект, ни чувство юмора в этом сером, убивающем все живое Ленинграде. Он действительно обладал определенным талантом, а позже я имел честь прочитать множество его рассказов. Еще одним сюрпризом для меня были две отпечатанные на машинке книги. Одна из них - учение некоего Саи Бабы, а другая - йога Рамачараки. Я хотел взять почитать обе, но Утробин разрешил забрать только одну на выбор. К счастью, я стал читать Рамачараку. Несколько имперсональный, но довольно интригующий труд.

Надо сказать, что с детства я не видел никакого смысла в жизни. Я не понимал, зачем жить, если в конце неизбежно ждет смерть? Или, по крайней мере, какой смысл пытаться устроиться, если финал у всех один? В детстве я, правда, ощущал некий подъем, читая Новый завет - старинное антикварное издание, тайно изъятое из библиотеки отца, поскольку он строго наказал этой книги не касаться. Тем не менее, идея Бога для меня никогда не была выражена практически. Позже, подростком я занимался хатха-йогой, но это никогда не имело под собой никакой идеологии.

Прочитав Рамачараку, я был очень вдохновлен, все было так гармонично: «жизнь»—это «путь» и стремление к высшему идеалу. Этот идеал был выражен по-разному в разные времена, но суть всего одна. В моей жизни, наконец, появилась цель.

Встретив в очередной раз Утробина, я восторженно отозвался об этой книге. На что он небрежно сказал мне что-то и достал небольшого формата толстую книгу — самиздат в твердом переплете. На обложке была приклеена цветная фотография Кришны с Арджуной.

Очевидно, что для Утробина и тех, от кого эта книга исходила, фотография представляла особую гордость (в то время цветное фото было большой редкостью).

- Это Кирилл мне дал, отличный парень, мы раньше вместе кололись, но теперь он завязал, ходит в духовную организацию. У них даже никакого секса нет (очевидно, что это самое важное, что мне надо было услышать о сознании Кришны в первую очередь).

Узнав сей факт, я засмеялся.

- Без фотографии 30 рублей, но эта, с фотографией 50, - сказал Утробин.

Я взял книгу посмотреть, никаких эмоций она у меня не вызывала. Прочитав несколько строк, я совершенно ничего из них не понял. Разные мысли роились в моей голове. Мне было совершенно неясно, нужна ли она мне вообще, а, с другой стороны, книга о духовной жизни. Но что-то подсказывало мне, что если я не куплю ее сейчас, то, когда еще представится такой шанс, неизвестно. Я в очередной раз просмотрел оглавление: карма-йога, бхакти-йога... «Да, ведь Рамачарака, - вспомнил я, - писал об этих видах йоги, может, все же стоит купить?»

Книга стоила 50, у меня было 60, половина моей месячной зарплаты, но все же я решился на покупку книги.

Открыв ее на первой странице, я стал изучать вступление (было непонятно, зачем нужно это вступление) и, дочитав до фразы: «лотосные стопы», я увидел ссылку. Послушно открыв словарь в конце книги, я узнал, что означает выражение «лотосные стопы». Это было несколько странно: Бог имеет стопы...? Но если Он всемогущ, зачем же тогда Ему стопы? И почему, собственно, «лотосные»? И неужели, Богу нужно чье-то поклонение? Это несколько разочаровывало. В книге также не было и бескрайнего простора спекулятивных «озарений», чувства связи всего со всем. «Истина ведь повсюду, только одни идут одним путем, а другие - другим». А здесь: «Кришна, Кришна...» неясно, почему столько слов, и все о Кришне? К чему надо ограничивать безграничное?

Читая Бхагавад-гиту, я с большим удивлением обнаружил, что ничегошеньки в ней не понимаю. Я считал себя достаточно образованным, но не воспринимал ни одной строки из этой книги!! Я начал испытывать еще большее разочарование, как вдруг, к счастью, наткнулся на такое высказывание: «Мудхи» - чрезвычайно тупые люди». О, этот параграф про мудх мне был весьма ясен! Я даже на радостях несколько раз перечитал его. Я вполне согласился с прочитанным в этой главе. Да, это была правда, и это была первая истина, которую я реализовал, поскольку это было мне близко. По словам Господа Шивы, «баджа говиндам мудха мате», все имперсоналисты - это на самом деле мудхи, поскольку у них отсутствует духовный разум. Поэтому они просто плавают в размышлениях, а такие размышления бесплодны....

Иногда я заходил к Утробину, он всегда бурно приветствовал меня, поскольку у его жены я вызывал доверие. Благодаря этому, мы беспрепятственно, на крыльях жизни, летели в ближайший пивной бар.

Однажды он спросил, не хотел бы я встретиться с людьми из общества Сознания Кришны.

Я сказал ему:

- Давай.

Где-то через месяц он дал мне телефон Стаса. Я позвонил, и Стас назначил встречу мне на какой-то переходной станции метро, как сейчас помню, у памятника Ленину.

Я шел на эту встречу, как на конспиративную явку. Очевидно, что я даже не знал, законно это все или нет. Мы встретились, Стас оказался на вид скромным парнем. Сначала мы ехали на метро, дальше на перекладных, то ли автобусом, то ли троллейбусом.

Как человек, не имеющий никакого опыта религиозной жизни, я был несколько обеспокоен тем, как бы по прибытии в духовное собрание не сделать чего-нибудь «не так».

- Просто сиди и слушай, — проинструктировал меня Стас.

- Сатьярадж должен нас встретить, - многозначительно добавил он. Сатьярадж - мне это имя не говорило ровным счетом ничего. Он тоже выглядел человеком скромным, возрастом несколько постарше нас со Стасом. В руке он держал короткие четки без мешочка и время от времени почти беззвучно повторял мантру. Мы поднялись на лифте довольно высоко, и я оказался в обычной квартире, где сразу почувствовал необычный приятный запах. В центре комнаты сидел человек в оранжевых одеждах, и было еще, может быть, человек семь-десять. К моему удивлению, это были нормальные люди, более того, они выглядели даже вполне интеллигентно.

Мы сели со Стасом у стены, и нам тут же принесли еду. Я спросил Стаса:

- Это начало или конец?

Он сказал мне:

- Это середина.

Еда была вкусная, и я ел, внимательно разглядывая окружающее меня пространство. Неподалеку от ведущего стоял большой японский двухкассетный магнитофон - большая роскошь по тем временам, стоимостью в полмашины сегодня.

Мне стало известно, что из десяти собравшихся там человек, пять пришли в первый или второй раз. Некоторые из других пяти «старших» преданных иногда давали понять своим видом, что они очень развиты духовно и в курсе всего происходящего. Ведущим был Маму Тхакур дас. После принятия прасада все начали петь, я все порывался присоединиться к пению, но так и не отважился тогда на такой шаг. Так я отсидел эту программу и решил сходить еще.

Вторая программа проходила уже на другой квартире, «у Паши». Паша был довольно солидный человек, для меня уже достаточно взрослый, лет 40, на вид очень добрый. Он жил в огромной, старой Питерской квартире. На кухне во всю стену было красиво написано: «Бог есть любовь». Такая неординарность мне очень понравилось, девиз тоже показался кратким и всеобъемлющим.

Перед программой Сатьярадж снял со всех многочисленных шкафов, имеющихся в квартире Паши, интерьерные рога (Маму Тхакур не любит рогов). Пришел Маму Тхакур и еще какой-то парень. Это был Санатана Дхарма из Литвы. Они начали киртан, Маму Тхакур предложил вести киртан Санатане Дхарме, как уважаемому гостю и преданному (именно он заказывал печать книг, рискуя попасть в тюрьму). Он вел обычный киртан, и вдруг, действительно, начался мощный духовный подъем; хотя нас было всего человек пять. Киртан спонтанно усиливался, и Санатана Дхарма уже вел наполненный невероятной динамикой киртан. Не то чтобы киртан был громкий, здесь не в громкости дело. Конечно, я и понятия не имел, как все должно происходить, но, глядя на Маму Тхакура, понял, что он вошел в состояние абсолютного счастья.

Я продолжал ходить на программы. Однажды у Паши я увидел нового для меня человека. Он пришел почти под конец программы, и было ясно, что он уже «старый» преданный. Он был «раджо-гунного» типа, и его взгляд, как мне показалось, или светился или сверкал. Я подумал: «Вот пример совершенного преданного».

Ясно было, что Маму Тхакур главный, но этот незнакомый мне молодой человек привлек мое внимание. Спустя какое-то время он стал имперсоналистом. На самом деле нам нравятся такие люди, какими мы сами являемся.

Тогда в основном я читал книги Прабхупады и немного имперсоналъную литературу, а повторять Харе Кришна я стал только примерно, через год. Мне и в голову не приходило, что надо повторять мантру. Может быть, на лекциях об этом и говорилось, но до меня это, наверное, не доходило, я был занят чтением книг. Начав повторять Харе Кришна мантру, первое, что я понял буквально сразу, что я не ум. Таким образом, я оценил Харе Кришна мантру.

"Выходит, это хорошая мантра", - решил я тогда...

Маму Тхакур был аскетичен. Он повторял 32 круга ежедневно и спал около четырех-пяти часов.

Факт, что он в одиночку практически «прорубал» все, что связано с сознанием Кришны в Санкт-Петербурге в то время. С Маму Тхакуром действовал Сатьярадж и позже, если не ошибаюсь, Чайтанья Чандра. Про Тхакура рассказывали невероятные истории. Например, что он обладал незаурядными сиддхами.

Когда он иногда ночевал у меня дома (а жил он то там, то сям), я просыпался ночью от звука Святого Имени, исходящего из собственного сердца, хотя Маму Тхакур повторял в соседней комнате, а я на тот момент не имел привычки так рано вставать.

Чайтанья Чандра прабху не был еще тогда Чайтанья Чандрой, его звали Сашей. И Маму Тхакур иной раз давал ему немного попеть в конце программы. Надо заметить, что Маму Тхакур был и есть достаточно ортодоксальный человек. Поэтому, если он давал петь молодому человеку, в нашем случае Саше, то, значит, это было правильно. Но воспевание Александром «Харе Кришна», мне не очень нравилось.

Самое интересное случилось позже, по-моему, еще даже до его инициации. В ОДИН ДЕНЬ! «Саша» неожиданно преобразился, это было совершенно очевидно для всех. Кроме того, что его киртан кардинально изменился, было удивительно так же и то, что Александр стал давать лекции, «как Маму Тхакур». Все преданные пребывали в экстазе.

На самом деле программы проводились почти непрерывно. В Питере было около трех-четырех нама-хатт в неделю. Их проводили Чайтанья Чандра, Маму Тхакур, Сутапа Прабху, Вишну дас, Ачьютананда, Шалаграм, Нанда Нандана у матаджи Дивья лилы, у Димы Климченко, у нас на Петроградской. Лично я ездил, как минимум, на три из них, зачастую по полтора часа добираясь в одну сторону.

Матаджи Дивья Лила замечательно готовила, и у нее часто собирались целые форумы преданных. Иногда шутили.

В то время Маму Тхакур чуть ли не через день проводил и выездные программы. Это происходило так: один человек искал место и договаривался о проведении программы, после чего желающие встречались и ехали туда. Помню, была программа в институте финансов. Все приехали туда, а в малом зале никого нет. Бывало, что народу мало собиралось, но такого, чтобы ни одного человека -никогда! Параллельно проходило партсобрание института. Маму Тхакур сказал:

- Пойдем на партсобрание.

И под недоумевающие взгляды студентов преданные вошли в большой зал и мирно встали вдоль стен (матаджи в сари, прабху в дхоти). Нас было человек 15-20.

Зал был битком набит руководством института. Лектор при нашем появлении запнулся, но продолжил что-то дальше вещать по бумажке. Все присутствующие в зале больше уже не слушали его, а только с интересом поглядывали на преданных. Собрание стало потихоньку скисать и вскоре вовсе закончилось. Маму Тхакур сразу же подошел к микрофону на трибуне и сказал: «Минуточку, товарищи, небольшое объявление сейчас здесь состоится выступление по йоге, все желающие могут остаться». Осталось примерно ползала.

Маму Тхакур начал киртан, после которого прочитал лекцию. Закончив лекцию, все вернулись обратно в малый зал. Кто-то сказал, что заведующего культурной частью института сняли с работы.

- Святое Имя ускорило реакции за их грехи, — сказал Маму Тхакур. При этом он случайно задел рукой настольную лампу, которая, падая на пол, дала приличный разряд.

- Хорошая программа, - как ни в чем не бывало, продолжал Маму Тхакур, - так и нас к Себе Кришна заберет.

Говорят, что, увидев преданного с обритой головой, с шикхой и в дхоти, человек никогда его не забудет. Услышав это выражение, я тут же вспомнил случай, когда сам впервые увидел преданных! Это было где-то в 1976-ом году. Мы смотрели очень престижный в то время документальный фильм Ромма «И все-таки я верю». Это был фильм о судьбах человечества.

Вот там-то и показывали преданных в том числе. Я сразу же вспомнил: «Да, да, там пели и танцевали преданные, обритые, с шикхами и мридангами, в дхоти». Эпизод длился всего, может быть, пять-шесть секунд, но я запомнил.

Хочется вспомнить еще матаджи Валлабха Чайтанью из Петербурга. У нее проявлялись яркие признаки духовного экстаза. Когда мы работали в кафе, иногда туда приходила в свободное от своей основной работы время Валлабха Чайтанья и просилась постоять за стойкой в кафе. Интересно, что как только она становилась за стойку, откуда ни возьмись, в кафе набивалось столько народу, что было совершенно непонятно, откуда люди берутся и как помещаются. В то время площадь «зала» кафе составляла всего 25 квадратов. Позже матаджи Валлабха Чайтанья заболела и оставила тело в дхаме (в святом месте в Индии). Но спустя три-четыре года (!) все еще приходили люди и спрашивали:

- А где та женщина, которая работала здесь за стойкой?

Когда преданные первый раз поехали в Индию, то мы все с большим нетерпением ждали их возвращения. По нашему понятию, они должны были вернуться оттуда святыми. Через некоторое время я тоже отправился с преданными в Индию. Впечатления от Индии надо излагать отдельно. По возвращении Ачьютананда попросил нас выступить на радио «Балтика», где у него была регулярная передача о сознании Кришны. Оказавшись в стеклянной студии перед микрофонами и чувствуя, что довольно большая часть населения Питера сейчас слушает нас, я и Антарьями растерялись. Не в состоянии сказать ничего внятно, мы стали просто переговариваться на манер Винни Пуха с Пятачком.

- Э-э-э-э, Индия такое хорошее место, удивительное место...- пытался что-то сказать я.

— Да, Индия удивительное место, очень хорошее... э-э-э... — дополнил Анатарьями.

- В Индии много святых мест... э-э-э...

— Да, в Индии мы посетили много святых мест... э-э-э...

Еще пару раз в таком же духе нам удалось сказать несколько теплых слов в адрес Индии, после чего мы вдвоем стали молча весьма выразительно смотреть на Ачьютананду, давая ему понять, что наш рассказ окончен.

Наконец Ачьютананда дикторским голосом произнес:

— Сегодня в гостях у нас были паломники, посетившие святые места Индии. А сейчас послушаем музыку.

Антарьями лучше понимал ситуацию, поэтому прямо там, в студии, он сразу смиренно стал склоняться к стопам Ачьютананды, моля о прощении.

Позже все собрались у Дивья липы и уже непринужденно стали рассказывать про Индию. Я рассказал, как обезьяны стащили у нас во Вриндаване огромный пакет маха-прасада (освященная на алтаре пища), который Антарьями собирал из множества дхам (святых мест). Одна обезьяна украла весь этот пакет и вывернула его на улице, тут же на этот пир прискакали еше множество маленьких обезьянок. Потом эта ненасытная обезьяна схватила тапок Антарьями, запрыгнула на ближайшую крышу и стала демонстративно его жевать, требуя еще чего-нибудь. Мы рассказывали, все смеялись, как вдруг я услышал Ачьютананду:

— Вот! Это!! Это!! Надо было рассказывать на радио!!

Мы ходили на харинамы и летом, и зимой. Сутапа вел харинаму два раза в неделю. Особенно нам нравилось останавливаться в переходах, где была хорошая акустика, и там мы устраивали невероятные киртаны. Преданные наловчились танцевать в Екатерининском саду. Однажды мы шли с харинамой, и какой-то человек подошел ко мне и сказал:

- Ты знаешь, я - Бог.

Я ответил ему:

- Поздравляю.

Мы двинулись дальше. Возле гостиного двора всегда собиралось несколько человек послушать нас. Люди слушали, слушали, и многие никуда уже не уходили. Иногда, когда я бывал по делам в городе и вдруг слышал вдалеке звон каратал, то обычно со всех ног бежал туда и уже не отходил от харинамы.

Сутапа - это воплощение невозмутимости и невинности. Он очень часто ходил по городу в дхоти, которое настолько естественно смотрелось на нем, что окружающие воспринимали это, как само собой разумеющееся. Сутапа вел эти харинамы год за годом.

Однажды я решил пойти на митинг Националистов Белоруссии. Взяв с собой книги и выехав за город, где проходил митинг, я увидел толпу тысяч 30-50. Толпа скандировала, кругом плакаты, в том числе и за христианство. Думаю: «Если что, ведь даже костей своих не соберу».

Решил просто прогуляться, посмотреть, чем живет трудовой народ. Вижу, стоит группа людей: у одного значок депутата СССР. О, это, наверное, большой человек. Справа и слева охрана, такие молодые люди с аккуратными стрижками. Памятуя, что я не это тело и что самое лучшее - это охотиться сразу на носорога, я все же решил попробовать предложить книги высшему руководству страны. И так, неторопливо, по-ротозейски, я пошел к объектам предстоящей проповеди, доставая из сумки небольшую тогда еще Бхагавад-гиту.

Честно говоря, у этого депутата было такое лицо, будто я пистолет достаю, но когда он увидел книгу, то еще больше побагровел. К счастью, рядом оказались более благочестивые люди:

- О, я давно хотел почитать эту книгу, что-то вас не найти.

- Дашь почитать? - по-свойски спросил другой дядя высокого роста. Я ему говорю:

- Книга тридцать рублей стоит (подпольная печать дорогая).

- Так я верну, - говорит дядя, - давай твой телефон.

А я про себя думаю: «Ага, щас, телефон ему дашь, а потом неизвестно чего от них ждать».

- Давайте я лучше ваш запишу, - наконец сообразил я.

Книгу просто так отдавать не хотелось. Черкнул он мне свой телефон,, и где-то через месяц мы созвонились. Он дал мне адрес. Приезжаю, а это оказался дом правительства. Все в коврах, а в кабинете этого начальника два тамбура, зачем-то с тремя дверьми. В общем, поговорили мы немного, я человек не политический, поэтому он мне всю правду и рассказал.

- Вся власть скоро «того»... не будет социализма (тогда в это верилось с трудом), нам даже, наверное, придется взять оружие в руки, - сказал этот начальник. Я ему, конечно, посоветовал повторять Харе Кришна мантру. А сам думаю: «Столько говорили, а я даже не узнал, какая у него должность». Оказалось, председатель службы государственной безопасности республики.

Как-то в Новгороде мы решили построить храм-коттедж. В первый год пришлось жить в гараже коттеджа. Благо, что один бхакта сложил там временную печь. Половина дыма шла внутрь гаража, но если сидеть на полу, то дышать было можно. Зимой температура поднималась от -2 до +10, если топить часов шесть. На время программы мы застилали бетонный пол большим ковром. На эти программы в гараж иногда набивалось столько народу, что, казалось, и на потолке кто-то зависал. Спали мы в валенках и куртках. Я еще шапку надевал, потому что мыши иногда без всякого стеснения бегали по голове.

Первый Гуру, которого я увидел, был Прабхавишну Свами Махарадж. Один преданный сказал, что в день приезда духовного учителя он увидел сияние, исходившее от домашнего алтаря.

- Какая у вас раса (положение) в духовном мире? - спросил кто-то из «старших» преданных.

— Я слуга Шрилы Прабхупады, — ответил Прабхавишну Свами. Шрила Ниранджана Свами первый раз приехал в Россию где-то в конце 80-х, под Новый год. Мы сняли на два вечера помещение какой-то конторы. Все украсили, поставили даже небольшую елку на всякий случай. Гуру пришел, взглянул на елку и спросил:

— Вы что, думаете, что мы будем праздновать Новый год?

Я помню день, когда мы провожали другого Гуру. Сначала его завалили цветами, но рейс задерживался, и поэтому все стояли и ждали. И в какой-то момент духовный учитель стал раздавать цветы обратно, теперь уже образовалась длинная очередь за цветами. Все было очень мирно.

Там же, в международном аэропорту, стоял в ожидании рейса человек, который в свое время помогал нам в борьбе с властями, пытающимися закрыть наше первое кафе в Питере. Это был начальник треста столовых, но на тот момент у него уже был свой собственный завод (наверное, помощь преданным быстро засчиталась ему на «высшем личном счете»). Мы узнали друг друга, поздоровались и вместе стали наблюдать, как преданные подходят к Гуру. После этого запели киртан, и это настроение безмятежного праздника стало распространяться повсюду. Бывший начальник треста неожиданно расчувствовался:

- Хорошие вы ребята.

Потом Гуру пошел внутрь аэропорта и почти скрылся из виду, но вдруг все увидели вдали возвращающегося Вайдьянатха прабху (ныне Бхакти Витьяна Госвами махарадж), он нес гирлянду. Я был со своим шестилетним сыном, взрослые не решались вступить в зону таможни, я же сказал сыну: «Беги».

Он побежал радостно принимать эту гирлянду.

Даже на заре русского ИСККОНа все было наполнено преданностью, что говорить про теперешние времена. Может быть, все мы духовны. Может быть, все истинные организации ведут к Богу, но лично я из ИСККОНа. Я пришел в ИСККОН, я служу в ИСККОНе, и я надеюсь оставаться в ИСККОНе до конца. В духовной жизни нет конца. Значит, надо оставаться.