Я сделал Прабхупаде массаж в 5:00 утра, а затем он принял душ.

С половины четвертого я носился туда-сюда, собираясь в дорогу. Сначала я упаковал чемодан Прабхупады, затем свой. После этого я сделал Шриле Прабхупаде массаж, а пока он был в душе, убрал его грязную одежду, выложил чистый комплект, а также сам переоделся в чистое. Уложив принадлежности для массажа, я поставил ему в комнату глину и зеркало. Когда он сел за стол, чтобы поставить тилаку, я поспешил принести сумочку из ванной. Наконец, когда он поставил тилаку, я торопливо сложил все предметы со стола.

Когда я зашел к нему в комнату в 7 утра, полностью собравшись, он был готов к отъезду и заметил, что я тоже готов. Но он не спешил. Взглянув на меня, он чуть наклонил голову набок и спросил: «У тебя, кажется, что-то осталось?» Я не мог взять в толк, на что он намекает. Может быть, я что-то забыл?

Легким движением бровей он показал на карман моего жилета, и я вдруг понял, что он имеет в виду. Вчера вечером, в конце даршана, я взял банкноту в десять рупий, которую один из гостей положил к подножию его асаны. Обычно Прабхупада сразу же складывает такую дакшину в ящик стола или в красную сумку, а потом распоряжается положить на один из счетов, например на счет Фонда «Майяпур-Вриндаван». Однако в этот раз я засунул банкноту себе в карман, собираясь отдать ее позже, но забыл это сделать. Я вытащил банкноту из кармана, а Прабхупада позвал Гирираджу, передал ему деньги и попросил положить их на счет. Теперь, решив этот вопрос, он направился к двери.

Прабхупада никогда не упускает из виду ни малейшей детали. Он всегда очень, очень внимательно следит за тем, чтобы все, что жертвуют люди, было использовано для служения Кришне, а не растрачено впустую. Он замечает каждую рупию. Видя, как он бережлив, я легко могу понять, почему он так сердится на беспечных и расточительных западных учеников, которым деньги достаются очень легко.

Наконец, в 7:10 утра, вместе с Пуштой Кришной Свами, мы выехали в аэропорт, предвкушая долгий перелет в Мельбурн, с посадками в Коломбо и Сингапуре.

Вскоре мы уже сидели в самолете и летели в Австралию. Мы со Шрилой Прабхупадой были в салоне первого класса, а Пушта Кришна Махараджа сидел в отделении экономического класса. Я проводил взглядом Бомбей, куда мы вернемся не раньше августа.

Как только мы взлетели, Прабхупада решил позавтракать. Я достал четыре круглых чашки из нержавеющей стали и выложил в них все, что попросил Прабхупада. Он поел сабджи, пури, рис, жареные закуски, ваду и самосы, а также несколько фруктов и сандеш. Я накладывал прасад очень осторожно, чем привлек внимание других пассажиров.

Как обычно, где бы он ни был, Прабхупада всегда строго следует распорядку приема пищи. Зная это, я очень тщательно подготовился к полету. Сейчас я уже хорошо разбираюсь в том, что нужно Шриле Прабхупаде в дороге. В самолетах он никогда не ест то, что там обычно подают, так как они теми же руками раздают мясо. Он даже не пользуется приборами: ножами, вилками и ложками, потому что металлические приборы обычно используют много раз. Однако если раздают одноразовые пластмассовые приборы, он их берет. Он никогда не ест ничего, к чему притронулись карми, даже соль. Поэтому, кроме прасада, я захватил с собой и пакетики с солью, перцем и имбирем.

Обычно он ест один, но в самолете это невозможно. Его не беспокоят окружающие люди и их любопытство. Он просто придерживается ежедневного распорядка. Ел он очень медленно и осторожно. Наблюдая, как Шрила Прабхупада принимает прасад, очень легко понять, как преданный должен оказывать служение прасаду, милости Господа. Прасад нужно есть так же смиренно, как мы совершаем любое другое служение. Преданность Шрилы Прабхупады, совершенно лишенная вожделения и других мирских качеств, проглядывает даже в абсолютно обычных действиях, таких как еда.

Закончив есть, Прабхупада велел мне позвать Пушту Кришну Махараджа. Мы почтили то, что осталось после него. Я всегда чувствую себя не очень удобно, когда ем в присутствии Прабхупады, считая, что могу оскорбить его. Но он всегда настаивает, чтобы слуги ели сразу после него, и беспокоится о нашем спокойствии. Некоторые пассажиры заметили, как мы едим кусок пури, которое жевал Прабхупада, и, по-моему, были этим шокированы. Но, конечно, в обществе Прабхупады нас не волную их мирские впечатления.

После еды Прабхупада очень тщательно почистил рот зубочисткой, а потом, прежде чем выпить воды, вылил немного на руку, чтобы очистить ее. Сначала он прополоскал рот, а потом попил. После этого он сходил в туалет и помыл там руки. Когда он вернулся, я уже протер стол.

Остаток времени до посадки в Коломбо Прабхупада провел повторяя джапу.

Самолет приземлился в Коломбо в 10:30. Пока мы стояли на взлетной полосе, Прабхупада вспоминал, как побывал здесь впервые, в 1965 г., когда плыл в США на корабле «Джаладута». Поскольку он никогда прежде не был на Шри Ланке, капитан корабля договорился, чтобы его провезли на машине по городу и показали достопримечательности.

Во время двухчасового перелета в Сингапур он читал распечатку статьи «Материя происходит из жизни», которую ему послал Мадхава даса, один из преданных-ученых.

Я пересел на освободившееся кресло на другом ряду, чтобы дать ему больше места, а также чтобы прочитать мантру и вздремнуть.

Мы приземлились в Сингапуре в 5:00 вечера. До пересадки на следующий самолет было еще четыре часа. Поскольку у нас с Прабхупадой были билеты первого класса, он решил отдохнуть в зале для почетных гостей. Однако он был расположен внутри аэропорта, и чтобы дойти до него, нужно было пройти иммиграционный контроль.

Завидев бритые головы и характерную одежду, таможенники запретили нам входить внутрь. Я разозлился на этих тупых материалистов, которые не пускали чистого преданного, но, в то же время, был огорчен, так как вследствие этого оскорбления им придется остаться в материальном мире. Прабхупада принимает на себя столько беспокойств, не имея корыстных побуждений, просто ради окружающих, а эти негодяи осмелились ему помешать.

Пушта Кришна Свами ругался с ними почти пятнадцать минут, пока они, наконец, не разрешили нам пройти. Они дали специальный талон, и мы вошли в зал ожидания, который оказался баром. Когда мы только зашли, он был еще закрыт, и Шрила Прабхупада сел за один из столов и пообедал. Потом он прилег на одно из сидений, чтобы вздремнуть.

Но вскоре бар открылся, и его заполнили шумные люди, пившие алкоголь и курившие. Прабхупада вышел и сел — как оказалось, на несколько часов — в неудобное пластмассовое кресло в аэровокзале.

Посадка на самолет должна была начаться в 8:15, а в 10:00 вечера мы уже должны были вылететь в Австралию, но механики заметили какую-то неисправность, и посадка задержалась на час. Потом были и другие задержки, так что мы просидели в самолете еще три часа, пока не взлетели. Чтобы успокоить пассажиров, стюардессы начали разносить бесплатную выпивку. Вскоре все вокруг принялись шуметь и галдеть. Прабхупада терпеливо сидел на месте, не произнося ни слова. Самолет взлетел лишь в половине первого ночи.

В салоне первого класса можно было удобно сидеть, но лежать там было невозможно. Так что через короткое время Прабхупада прошел в экономический салон, лег на пустой ряд кресел и проспал до половины четвертого.

Наши места были расположены прямо перед экраном, и когда Прабхупада вернулся, там шел фильм про войну. Не надевая наушников, мы наблюдали за тем, как герой фильма, Дэвид Нивен, карабкался на гору. Затем в него выстрелили, потом рядом взорвалась граната, а он снова пошел врукопашную.

Прабхупада несколько минут смотрел на него, а потом повернулся ко мне и с шуточным удивлением в голосе спросил: «Так он еще жив?», и рассмеялся. Без звука фильм выглядел тем, чем и был на самом деле — глупой сказкой, материальным миром в миниатюре. Прабхупада отвернулся и начал повторять джапу.

Хотя он вынес все, ни разу не пожаловавшись, семичасовой беспосадочный перелет в Австралию, а также долгая задержка в Сингапуре, были для него тяжелым испытанием. Он говорил, что когда поездка занимает больше трех-четырех часов, это уже тяжело. Тем не менее, ради проповеди он готов принять любые трудности; собственный комфорт заботит его в последнюю очередь.