Замысел этой статьи я вынашивал больше двух лет. Как и в других подобных случаях я не решался сразу писать об этом, так как понимал, что поднятая тема очень деликатная и может затронуть и без того довольно хрупкий росток веры. Но, с другой стороны, традиция кришна-бхакти — а особенно ее вариант распространенный на западе — часто апеллирует к здравому смыслу и открыто приветствует «независимое мышление» и аналитическое «обсуждение со всех сторон». Иными словами, такой подход противоположен доминирующему в сфере религии догматизму, когда определенные аспекты веры провозглашаются истиной не подлежащей
сомнениям, а уж тем более критическому анализу.
Шрила Прабхупада часто осуждал «догмы» и «догматизм», вместе со слепой верой, и поощрял тщательные исследования («scrutinizing study»), особенно в самом начале своей проповеди кришна-бхакти на западе — в первых лекциях в 1966 году и в комментариях к первой книге «Бхагаваты». Тем не менее, последователям каждой религии неизбежно в большей или меньшей степени все-таки свойственен догматизм и слепое принятие слов авторитета, даже без попыток понять почему они были сказаны. Одна из причин этого в том, что религия имеет дело с вещами выходящими за рамки чувственного и интеллектуального опыта человека. Другая же состоит в том, что догматы часто помогают убедить непосвященных людей при распространении новой традиции, сохраняя таким образом время, которое понадобилось бы для обсуждения всех деталей, которые непосвященные люди все равно еще не смогли бы понять (здесь уместен пример с объяснением ребенку откуда берутся дети). Также они помогают сохранить единство среди тех, кто уже определился с выбором в пользу новой традиции. При этом чаще всего даже сам акт постановки какого-либо догмата под сомнение автоматически является ересью и обычно приводит к религиозных конфликтам. А еще одна причина состоит в том, что если знание последователя традиции ограничено словами только одного ее представителя и его не очень интересует, что говорили его предшественники или основатели этой традиции, то любое упоминание о «проповедническом приеме» сразу же сотрясает картину мира такого последователя, лишенного способности отличить «прием» от истины — ведь если что-либо в целостном своде учения представителя традиции на самом деле не является абсолютной истиной, то как тогда насчет всех других частей его учения? Они же тоже могут оказаться «не-совсем-правдой»!? Здесь для такого последователя с ограниченным знанием традиции может наступить кризис веры. Ведь единственным способом понять, что является истиной в полной мере, а что — вынужденным приемом для достижения высшей цели, является более широкое видение традиции и более глубокое знание ее учения — что не приходит быстро, и тем более в самом начале.
О таких вещах не пристало говорить слишком публично, особенно среди людей с хрупкой верой или с враждебным отношением к традициям, отличающимся от их собственной, но обсуждение их в небольшом кругу образованных и зрелых вайшнавов может наоборот поспособствовать укреплению их понимания сиддханты и шастрийа-шраддхи. Не зря же Шрила Прабхупада перевел знаменитый стих из «Чайтанья-чаритамриты» (Ади 2.117) именно таким образом:
сиддхāнта балийā читте нā кара аласа
ихā ха-ите кр̣шн̣е лāге судр̣д̣ха мāнаса
«Искренний ученик не должен пренебрегать обсуждением таких выводов, считая их неоднозначными предметами споров (controversial), поскольку такие обсуждения укрепляют ум. Таким образом, ум привязывается к Кришне».
(Оригинал перевода: «A sincere student should not neglect the discussion of such conclusions, considering them controversial, for such discussions strengthen the mind. Thus one’s mind becomes attached to Śrī Kṛṣṇa.»).
Много лет тому назад в разговоре с известным вайшнавом, столь любимым многими за его глубокие и временами сокровенные повествования на темы Кришна-катхи, я услышал очень интересное утверждение, которое меня затронуло и заставило глубже разобраться в этом вопросе. Высказывание было следующим: «Для того, чтобы быть настоящим членом ИСККОН, обязательно нужно верить в две вещи: (1) что мы были в духовном мире и (2) что мы никогда не были на Луне». В этом утверждении была большая доля шутки, как и в других шутках, но, к сожалению, она не была только шуткой.
Если исходить из такого критерия, то я, конечно же, не являюсь членом ИСККОН, так как не могу принять слишком всерьез эти два пункта и считаю их провозглашение проявлением проповеднической стратегии. Признаюсь честно, сначала я сам воспринял это утверждение весьма негативно, так как мне показалось, что оно подрывает авторитет ачарьи, который вроде бы неоднократно и даже настойчиво поддерживал оба этих пункта. Мое начальное неприятие этого высказывания вместе с моей склонностью докапываться до сути при поиске истины побудило меня глубже разобраться в этих вопросах, после чего картина стала для меня очень ясной.
Как я уже сказал, в определенном смысле ИСККОН и другие течения в гаудия-вайшнавизме существенно отличаются от других религий своим акцентом на применении разума и аналитического мышления, а также своим осуждением слепой веры (по крайней мере теоретическим). При таком довольно благоприятном сценарии столь традиционный для других религий феномен догматизма в существенно облегченной форме переходит в категорию упомянутых выше проповеднических приемов, но при этом не всегда еще полностью утрачивает свой определяющий характер достаточного условия ереси.
Что касается падения из духовного мира, то на эту тему уже так много всего написано и рассказано, что я не стал добавлять в это свою лепту, хотя, честно признаться, я длительное время вынашивал замысел сделать это в формате видео или статьи. Но потом, «прощупав почву» среди разных вайшнавов, я отказался от подобной идеи. Это может показаться удивительным, но людям часто не только приятно, а даже жизненно необходимо считать, что «я был с Кришной, я его любил, у нас с ним были отношения в одной из пяти рас», хотя при этом они не могут очень убедительно объяснить даже самим себе как они могли променять его на страдания в материальном мире (будучи в духовном мире свободными от влияния майи) и почему другие спутники Кришны — например, его друзья-пастушки, его родители Яшода и Нанда, или Шримати Радхарани — никогда не смогут этого сделать. Чаще всего это слишком весомая составляющая всей сути самоотождествления индивидуума как верующего вайшнава, чтобы ее так бесцеремонно у него отбирать. В данном случае мне дороже «Платон», чем истина. Трудно не согласиться, что такое понимание очень способствует проповеди — ведь намного легче принять новую для себя традицию (кришна-бхакти в данном случае), если оказывается, что я когда-то все это имел, но потерял, и мне нужно просто это все вспомнить. Другими словами, это совершенно не чужая традиция — это мое истинное «Я», только я об этом забыл, и я сейчас не просто пытаюсь реализовать вечно присущую мне как дживе потенциальную возможность иметь любовные отношения с Кришной (которой нет и не может быть у материи), а я пытаюсь вернуться в утраченный рай, в котором я был, и из которого я ушел. Здесь же одновременно и защита от преждевременной «сахаджийи» в виде рагануга-садханы — ведь не нужно себя никем представлять в духовном мире — раз я уже там кем-то был, то мне остается только лишь очистить сердце и я вспомню, кто я. И действительно, по мере того, как человек очищает сердце повторением святого имени и слушанием о деяниях Кришны во Вриндаване, он привлекается ими и развивает желание оказаться там. Вот так и работает эта стратегия. Без лишних вопросов, с дополнительной страховкой от преждевременной лила-смараны, и с дополнительной поддержкой миссионерской деятельности — ведь если все заняты смараной, то проповедь не будет настолько активной. Разве это не мастерство?
Что касается второго пункта о путешествии на Луну, или в целом о расстоянии до Луны, то два года назад я написал отдельную статью о том, почему Шрила Прабхупада так настаивал, что на Луне никто не был и что Луна вообще дальше Солнца. В то время я еще состоял в Sastric Advisory Committee и мы пытались разрабатывать свою герменевтику (дисциплину о толковании писаний и высказываний ачарьев). Я рассчитывал, что она попадет в дополнение к нашему большому исследованию по герменевтике, где мы показывали как иногда ачарьи используют определенную тактику для достижения более высокой цели, и их слова в некоторых случаях могут не совсем соответствовать истине. Классический пример этому в нашей традиции это учение Дживы Госвами о свакийа-ваде — о том, что Радха и Кришна состоят в браке, а не просто встречаются как любовники. Больше сотни лет гаудия-вайшнавы спорили о том, как это понять, и многие из них отвергали Дживу Госвами как отклонившегося от главного ачарьи гаудиев — Рупы Госвами. И только Вишванатх Чакраварти Тхакур смог расставить все точки над «i» и показать, что Джива Госвами был вынужден популяризировать идеи свакийа-вады, но при этом сам не придерживался их и не отклонялся от учения Рупы Госвами о паракийе. В этой связи будет уместно вспомнить о комментарии Шрилы Прабхупады к «Шримад-Бхагаватам» 1.13.37, где затрагивается весьма непростой вопрос кажущегося обмана со стороны великих святых. Шрила Прабхупада начинает его со слов «То, что великие души обманывают других, может показаться невероятным, но они действительно поступают так во имя великой цели». Конечно, с точки зрения таттвы, о Радхе и Кришне можно говорить как о супругах в том смысле, что они высшая шакти и верховный шактиман — прародители всех и источники всего сущего. Но с точки зрения их отношений во Вриндаване они вечно пребывают в роли любовников.
Должен ли ачарья быть всезнающим? Вроде бы ответ на вопрос очевиден, но на практике мы часто подсознательно проецируем это качество Бога — всезнание — на ачарью, по сути делая его Богом. Возможная причина этого в том, что мы иногда слишком буквально принимаем слова шастры о неотличии гуру от Бога. Шрила Прабхупада сам отвечал на этот вопрос и его ответ я тоже привожу в этой статье. Еще одно интересное в этой связи утверждение, которое я уже не стал включать в статью, делает Шрила Бхактисиддханта Сарасвати Тхакур в своем кратком жизнеописании Прабодхананды Сарасвати в предисловии к «Чайтанья-чандрамрите». Анализируя несостоятельность аргументов некоторых людей о том, что Прабодхананда Сарасвати до того как стать великим преданным Махапрабху был великим майавади и оскорбителем Господа по имени Пракашананда, Шрила Прабхупада Бхактисиддханта Сарасвати пишет:
«Если бы Шрила Прабодхананда Сарасвати знал, что в будущем будут приложены совершенно непоследовательные и ошибочные усилия к тому, чтобы отнести его к категории оскорбителей Вишну и вайшнавов, живших в те времена, то он не стал бы через Шри Гопала Бхатту Госвами запрещать Шри Кришнадасу Кавираджу Госвами описывать повествования о себе в «Шри Чаритамрите».
То есть, даже такие величайшие из вечно освобожденных душ, как Прабодхананда Сарасвати, который в кришна-лиле не кто иной как Тунгавидья-сакхи — одна из восьми самых близких подружек Шримати Радхарани — иногда могут не знать, что будет в будущем. Какова непосредственная причина этому — их личное желание или воля Кришны — уже другой вопрос, но если принять эти слова Сарасвати Тхакура, то факт остается фактом.
К этим двум главным проявлениям проповеднических стратегий я бы еще добавил и третью — очень распространенную и вместе с тем крайне неоднозначную и деликатную: принадлежность гаудия-сампрадайи к Мадхва-сампрадайе. Среди гаудия-вайшнавов это чаще всего считается самоочевидной истиной — аксиомой, не требующей доказательств. О ней неоднократно и однозначно говорили некоторые великие гаудия-ачарьи, и она обычно принимается последователями гаудия-сампрадайи без попыток проанализировать эту связь. Но при близком рассмотрении оказывается, что она крайне минимальна, непрочна и по большому счету даже связью и не является. Мне часто приходилось получать вопросы от вайшнавов, которые впервые в жизни столкнулись с учением Мадхвы, после чего в их сознании произошла встряска из-за большой и ощутимой разницы между его учением и учением гаудия-сампрадайи. Чаще всего это были какие-то общие аспекты вроде разницы в описании историй (существенно отличных от широко распространенных версий, принятых в других сампрадаях, включая гаудиев), или же каких-то аспектов теологии вроде категорической двойственности во всем, в частности в вечной природе джив.
Подводя итог, я хочу еще раз подчеркнуть, что все вышеописанное — то есть все выводы подобного рода — не должны подрывать веру в традицию и ее ачарьев. Как раз наоборот — они должны расширить наше понимание традиции и показать как ачарья защищает ее в нужное время (как это сделал Баладева Видьябхушана или Джива Госвами, например), а также искусно взращивает веру в шастру и традицию в сердцах людей, которые еще недавно совершенно ничего о ней не знали (как это сделал Шрила Прабхупада). Негативная же реакция, к сожалению, указывает на нашу слабую веру и неглубокие знания — два определяющих фактора духовного уровня садхаки, над которыми нам нужно еще поработать. В конечном счете такие непростые выводы должны привить понимание, что основой всего является шастра (шастра йонитват) и сампрадайа, которая передает учение шастры в определенном ключе — другими словами, не только гуру, не только садху, не только шастра, а все три вместе взятые — шастра, садху и гуру. Последние два, в свою очередь, иногда вынуждены прибегать к определенным приемам в соответствии с местом, временем и обстоятельствами ради укрепления веры в шастру и в ее понимание в той традиции, которую они представляют.
П.С. Стоит также сказать, что духовное развитие в большинстве случаев возможно и без обсуждения поднятых здесь вопросов. Они предназначены больше для пытливых исследователей.
