Вайшнавизм: открытый форум, №1,

Вильям Дэдвейлер (Равиндра Сварупа дас)

Очищение сердец: история реформ в ИСККОН

Второй автор - также религиовед, д-р Вильям Дэдвейлер (Равиндра Сварупа дас), который одновременно является одним из инициирующих гуру Международного общества сознания Кришны. В его докладе, впервые прочитанном на той же конференции в 1994 году в Висбадене, дается исторический анализ того, что впоследствии получило название “движение реформ в ИСККОН”. Он подробно рассматривает влияние этого движения на административную и социальную структуру ИСККОН, а также реакцию самих членов Общества на проводимые реформы. С тех пор, как в ИСККОН произошли глубокие изменения, вызванные обозначившимися в середине восьмидесятых годов внутренними разногласиями, ученые и исследователи ждали объяснения случившегося... Да и только ли они? Делясь своими размышлениями и находками, Равиндра Сварупа прерывает долгое молчание и проливает свет на события десятилетней давности.

1971 год стал вехой в моей судьбе, так как, присоединившись к Международному обществу сознания Кришны, я фактически начал другую жизнь, оставив позади себя все, что связывало меня с прошлым. Я разорвал все свои прежние связи и отношения и целиком погрузился в тесный мирок храмовой общины. Таким же резким переменам подвергся и мой внешний облик, который должен был подчеркнуть еще более резкие внутренние изменения, произошедшие во мне. Я стал иностранцем на родной земле. Столь отчаянный шаг я предпринял потому, что был глубоко убежден в реальности своего будущего онтологического перерождения. Я оставлял материальные воззрения и принимал духовные, которые открывали передо мной мир вечности и избавляли от кошмаров прошлого.

Храмы ИСККОН были посольствами царства Бога на этой планете. Хотя как будто и расположенные в царстве майи, они в находились под покровительством Бога. Могущество материальной иллюзии, вводящей людей в заблуждение и покрывающей сетью материальных корыстных желаний, не распространялось на тех, кто жил в их стенах. Таково было мое тогдашнее твердое убеждение. Воскрешая в памяти того молодого человека, каким я был двадцать три года назад, я не могу не ужасаться его наивности или, лучше сказать, «тупоумию», но в то же время его глубочайшая преданность и готовность к самопожертвованию вызывает во мне настоящий благоговейный трепет. При всем этом, однако, сегодня я более чем когда-либо убежден в том, что, несмотря на глупость и невежество, ему по милости Бога удалось сделать правильный выбор. То решение, которое много лет назад приняло мое «я», в действительности является моей духовной цитаделью, в которой я пребываю и по сей день. И когда неуверенность в собственных силах заставляет меня думать, что, доведись мне сегодня оказаться перед подобным выбором — после всего, что я узнал об ИСККОН, — то я вряд ли принял бы такое же решение, я знаю, что эти сомнения временны.

Сегодня я знаю, что трансцендентный духовный уровень достигается далеко не так легко и не так быстро, как нам казалось в самом начале, что прошлое отнюдь не торопится выпускать нас из своих когтей, что граница между божественным и демоническим вовсе не проходит по линии, отделяющей ИСККОН от не-ИСККОН. Сегодня я знаю, что глубоко предан организации, история которой содержит такие страницы, которые приводят меня в ужас и заставляют краснеть от стыда, и что поэтому я ничем не отличаюсь от многих и многих других обыкновенных людей этого мира.

Я присоединился к ИСККОН, будучи еще молодым — тогда, когда и само общество имело младенческий возраст. За прошедшую четверть века мы оба возмужали. Как меня даже с натяжкой уже нельзя назвать молодым человеком, так и ИСККОН не может больше считаться «молодой религией». Пережив многие трудности и борьбу, ИСККОН наконец пришел (или вынужден был прийти) к реальному пониманию собственной ограниченности, а также осознанию необходимости самокритики и решительных перемен в масштабах всей организации. И сегодня я хочу поделиться с вами своими размышлениями о той главной проблеме, с которой пришлось столкнуться ИСККОН в первые годы своего становления. Эта проблема была вызвана двумя причинами: внутренней динамикой духовной жизни членов ИСККОН и исторической ситуацией, в которой ему суждено было развиваться.

Цель существования ИСККОН — это создание «чистых преданных» Бога, или людей, избавившихся от всех материальных желаний и целиком посвятивших себя бескорыстному служению Ему. Следует, однако, заметить, что достижение этой цели отнюдь не является для членов ИСККОН неким недоступным идеалом. Напротив, всем, кто присоединяется к Движению, ИСККОН дает все необходимое для реального осуществления этого идеала, прежде всего, возможность оставаться чистым не только в делах, но в словах и мыслях.

ИСККОН убежденно заявляет, что хотя чистое преданное служение и является самым возвышенным состоянием бытия, оно, тем не менее, достижимо. И если ИСККОН удается привлекать в свои ряды новых членов и внушать им глубокую преданность своим целям, то только потому, что ИСККОН способен с великой верой проповедовать этот идеал. Причина, по которой люди приходят в наше Движение и остаются в нем, кроется в реальности достижения этого идеала. Другой не менее важной причиной, благодаря которой ИСККОН удается проповедовать этот идеал как желанную и реально достижимую цель, является присутствие добившегося успеха преданного, который выступает в роли живого доказательства достижимости идеала. Эта личность — гуру, или ачарья (тот, кто учит своим примером) — не только является воплощением высшего идеала, доказывающим реальность его существования в жизни, но и проводником божественной милости, получив которую другие тоже могут достичь высот в духовной жизни. Таким образом, одним из самых важных условий существования всей нашей организации является наличие в ней преданных, сумевших реализовать этот идеал.

Однако существование столь высокого идеала, с другой стороны, породило одну из основных проблем ИСККОН. Движение должно было найти конструктивные подходы к тем неудачам, которые терпели его члены в результате своей неспособности действовать согласно установленным в Движении нормам. Принципы жизни в сознании Кришны привлекали в Движение огромное количество людей, однако следовать им на практике оказывались способными далеко не все. Большая часть всех публичных скандалов в ИСККОН, а также вменяемых ему в вину упущений, явились лишь следствием долгого нежелания (или даже неспособности) большинства членов ИСККОН признать существование этой проблемы: по глубокому убеждению многих преданных ее просто не могло быть. Однако помимо этого ситуация вокруг ИСККОН обострялась еще и тем, что большинство его первых членов по социальному положению были маргиналами. Эти люди были очень молоды и между ними и обществом существовало взаимное отчуждение. Вступление же в ИСККОН превращало их в дважды отвергнутых: сначала они теряли свое социальное положение, опускаясь до уровня представителей молодежной субкультуры, а с уровня представителей субкультуры они «падали», становясь членами ИСККОН. Однако вместе с собой они принесли в ИСККОН и определенные черты этой молодежной субкультуры 60-х годов, которые впоследствии стали частью неофициальной культуры ИСККОН.

«Простой и возвышенный»

Когда во второй половине 60-х годов А.Ч.Бхактиведанта Свами (позднее получивший титул «Шрила Прабхупада») только начинал проповедовать сознание Кришны в Нью-Йорке, он нередко характеризовал этот метод как одновременно «простой и возвышенный». Само по себе соседство этих двух понятий представляется довольно противоречивым, так как «простое» в обычном понимании — это нечто легкое и естественное, а «возвышенное» — то, что достигается лишь благодаря огромным усилиям. И тем не менее, употребляя это внутренне противоречивое определение, Шрила Прабхупада ни на йоту не отступил от традиционного в Индии монотеистического течения бхакти — преданного служения Богу.

Традиция Гаудия-вайшнавизма окончательно сформировалась в шестнадцатом веке в Бенгалии, став отдельной реформированной ветвью гораздо более древней вайшнавской традиции. Эта реформация оказалась возможной благодаря деятельности Шри Чайтаньи Махапрабху (1486-1533). Подобно своему европейскому современнику, Мартину Лютеру, Махапрабху поставил во главу угла индивидуальные близкие отношения с Богом, не подменяя их скрупулезным следованием обрядам и исполнением формальностей. Махапрабху обращался ко всем, включая неприкасаемых, падших и отверженных, проповедуя, что эти отношения связывают Бога со всеми живыми существами.

Вайшнавизму во все времена были присущи две тенденции. С одной стороны, приверженцы этой традиции в качестве высочайшей формы спасения исповедовали идею личностных взаимоотношений с трансцендентной Личностью, Богом, который, с точки зрения теологии этого учения, стоит неизмеримо выше лишенного духовного разнообразия Брахмана, достижимого с помощью практики мистицизма и философии отрицания. А с другой, вайшнавизм неизменно предоставлял stаtus quo тем, кому социальная система традиционно отказывала в нем. Махапрабху расширил и углубил обе эти тенденции. Его духовную практику можно охарактеризовать как наиболее сокровенный метод установления личных взаимоотношений с Богом, но, несмотря на эту сокровенность, Махапрабху очень широко проповедовал его.

Согласно теологической доктрине Гаудия-вайшнавов взаимоотношения с Богом можно разделить на личные и официальные. Когда Бог являет Свое могущество и величие (айшварью), Его называют Нараяной и служат с подобающим благоговением и трепетом. Однако в тех случаях, когда Его верховное могущество остается сокрытым и Он позволяет Своей красоте и очарованию (мадхурье) затмить Его величие, то ту же самую личность называют Кришной («всепривлекающим»). Чтобы предоставить Своим верным слугам возможность испытать в процессе служения Ему братские, родительские или супружеские чувства, Кришна заставляет их забыть о том, что Он является Богом. Согласно учению Чайтаньи, установление этих близких отношений с Богом является высшей ступенью духовного развития, причем фактическое достижение этой ступени отнюдь не обязательно откладывать до следующей жизни: чистые преданные способны в полной мере испытать наслаждение от подобных взаимоотношений, даже пребывая в своем материальном теле. Таким образом закономерным результатом практики преданного служения является непосредственный контакт с божественным (парамбхава) (Шримад-Бхагаватам, 11.2.42). Живым подтверждением тому служил Сам Чайтанья Махапрабху, экстатические переживания которого сопровождались невероятными трансформациями, происходившими с Его телом.

Другим аспектом деятельности Чайтаньи Махапрабху было стремление вовлечь в процесс восстановления взаимоотношений с Кришной всех людей, включая даже тех, кто по своему социальному положению, происхождению и приобретенным привычкам считались низшими представителями человеческого рода. Некоторые из Его наиболее выдающихся последователей первоначально никак не были связаны с ортодоксальным индуизмом. К примеру, Тхакур Харидас, которого Чайтанья сделал намачарьей (тем, кто своим примером учит повторению имен Бога) происходил из мусульманской семьи, а два великих помощника Чайтаньи, Санатана и Рупа Госвами, до встречи с Ним были изгнаны из индуистского общества, так как стали министрами в мусульманском правительстве шаха Хуссейна. Подобная терпимость Чайтаньи, разумеется, не могла не показаться оскорбительной кастовым брахманам, пользовавшимся исключительными привилегиями и занимавшими высокое положение в обществе. Однако во всех случаях Чайтанья неизменно ссылался на авторитет священных писаний, которые утверждали, например, что чистый преданный даже очень низкого происхождения стоит гораздо выше любого самого квалифицированного, но лишенного преданности брахмана (Шримад-Бхагаватам, 7.9.10).

Чтобы подтвердить Свои либеральные взгляды, Чайтанья также цитировал тексты, принадлежавшие перу признанных ученых вайшнавов, которые доказывали, что практика преданного служения обладает таким могуществом, что способна возвысить до высочайшего положения даже неприкасаемых (свапака) (Шримад-Бхагаватам, 3.33.7) и аборигенов (Шримад-Бхагаватам, 2.4.18). Более того, совместное пение имен Бога, которое Чайтанья сделал краеугольным камнем Своего реформаторского Движения, не требует никакой предварительной подготовки и, вместе с тем, обладает огромной очистительной силой.

Таким образом, Чайтанья Махапрабху открыл доступ к святая святых взаимоотношений с Богом и, воспользовавшись могуществом этого универсального метода, смог вовлечь в него всех без исключения: падших и возвышенных, невежественных и образованных, достойных и недостойных, гибнущих и спасенных. Именно это последнее обстоятельство и дало Шриле Прабхупаде основание назвать этот метод «простым и возвышенным». Тем не менее нам следует еще раз оговориться: «простой» вовсе не означает «дешевый». Под простотой этого метода подразумевался заложенный в нем потенциал, способный помочь практикующим развить в себе все качества, необходимые для того, чтобы подняться на самый высокий уровень. Доказательством духовного развития человека в процессе повторения святого имени является исчезновение из его сердца гнева, похоти и жадности, а высшим достижением на этом пути, которое открывает доступ к сокровенным взаимоотношениям с Богом, является полное отсутствие каких бы то ни было материальных желаний (виракти). К примеру, тот, у кого сохраняется желание наслаждаться мирскими сексуальными отношениями, не в состоянии понять любовные игры Кришны, поэтому терпимость, свойственная Чайтанье Махапрабху, отнюдь не распространялась на принятые в среде Его последователей строгие правила поведения. Однако это особое сочетание условий и требований, добросовестно перенесенных Шрилой Прабхупадой в Америку, в немалой степени способствовало усилению внутренних противоречий в ИСККОН, которые в дальнейшем обусловили динамику его развития в странах Запада.

Проповедь «белым аборигенам»

Именно демократические тенденции вайшнавской теологической доктрины послужили основанием для приезда Шрилы Прабхупады на Запад — согласно нормам ортодоксального индуизма, любой, кто появился на свет за пределами Индии, автоматически причисляется к категории неприкасаемых. Однако, первоначально Шрила Прабхупада рассчитывал обратить свою проповедь прежде всего к политической и культурной элите западного мира. За несколько лет до начала своей миссионерской деятельности в комментарии к «Шримад-Бхагаватам», изданном на английском языке («Лига преданных», Вриндаван, Дели, 1962г.), Шрила Прабхупада писал, что эта работа «представляет собой культурную программу духовного возрождения человеческого общества, призванную совершить переворот в неправедной жизни заблудшей цивилизации». В то время ему представлялось возможным начать это культурное возрождение сверху. Однако впоследствии выяснилось, что американский истеблишмент абсолютно невосприимчив к философии сознания Кришны. Но неожиданно для себя Шрила Прабхупада встретил сочувственное отношение к своей миссии в среде хиппи — или как он однажды назвал их — «испорченных детей общества» (Шримад Бхагаватам, 4.12.23), которые возникли как социальная группа тогда же, когда он прибыл в Америку. Прабхупада неоднократно говорил, что хиппи были «моими лучшими посетителями» (Письмо Гаурасундаре дасу, 1969г. и Сатсварупе дасу, 1971г.) и «наиболее вероятными кандидатами в последователи сознания Кришны» (Письмо Говинде даси, 1969г.). Причина этой восприимчивости, по словам самого Шрилы Прабхупады, заключалась в том, что молодежь Запада достигла стадии вайрагьи, или отречения от мира. Она на своем опыте убедилась в отвратительности чувственных наслаждений (Шримад Бхагаватам, 6.10.26, коммент.). В 1971 году в одной из лекций по «Бхагавад-гите» Шрила Прабхупада сказал, что американские юноши «по горло сыты материалистической жизнью. Они хотят чего-то духовного. Но поскольку они нигде не находят этой информации, а также нужного им лидера, то становятся хиппи, разочарованными и сбитыми с толку. Однако у нас они обретают реальную поддержку и потому остаются. В этом заключается секрет успеха Движения сознания Кришны».

1 Шримад Бхагаватам, 6.16.26, коммент. 2 Там же, 4.25.11, коммент. 3 Там же, 4.25.5, коммент. 4 Там же, 5.6.10, коммент. 5 Лекция по Бхагавад-гите, прочитанная в 1976 г.

Однако, несмотря на «стадию отречения от мира, которой они достигли» (Шримад Бхагаватам, 6.16.26, коммент.), молодые американцы из-за отсутствия должного духовного руководства в отчаянии пытались найти ответы на свои вопросы в наркотиках и сексе. Хиппи показались Шриле Прабхупаде «угрюмыми» (Шримад Бхагаватам, 4.25.11, коммент.), «несчастными», «жалкими», «грязными», «лишенными пищи и крова» (Шримад Бхагаватам, 4.25.5, коммент.), «безответственными и ведущими беспорядочный образ жизни» (Шримад Бхагаватам, 5.6.10, коммент.), «праздными» (лекция по Бхагавад-гите, прочитанная в 1976 г.) и т.п. Хотя молодежная субкультура и пыталась сделать из Шрилы Прабхупады нечто вроде идола, сам он всегда сохранял крайне негативное отношение к образу жизни хиппи и их идеологии, и нередко призывал своих последователей перестать симпатизировать их идеалам. Вот, к примеру, одно из его высказываний на эту тему, сделанное в 1969 году в письме к Хаягриве дасу:

«Мы ни в коем случае не должны публиковать ничего, что может дать право людям обвинять нас в симпатиях движению хиппи. В публикуемых нами статьях ничто не должно даже отдаленно напоминать их идеи. Поэтому я вынужден снова повторить: если в тебе осталась еще хоть какая-то привязанность к движению хиппи, пожалуйста, расстанься с ней и сделай это как можно быстрее». Мало кто вообще верил, что Гаудия-вайшнавизм приживется в западном мире. И тем не менее тот факт, что его первыми последователями в Америке стали в большинстве своем представители наиболее радикально настроенной молодежи, отказавшейся следовать традиционным устоям западного общества, далеко не так удивителен (особенно для тех, кто хоть сколько-нибудь знаком с историей мировых религий). Хотя первоначально Шрила Прабхупада возлагал большие надежды на культурные слои американского и европейского общества, гораздо более пристальный интерес, который проявили к его проповеди хиппи, он воспринял как знамение и, положившись на силу святого имени, сосредоточил усилия на проповеди, стремясь во что бы то ни стало добиться положительного результата. И действительно, Движение стало расти буквально на глазах.

Может показаться странным, что человек, подобный Шриле Прабхупаде, крайне консервативный в своих воззрениях, сумел привлечь к себе радикально настроенную молодежь. Почему же его проповедь производила такой эффект? Всеобъемлющая и последовательная критика современной материалистической цивилизации, основанная на целостном духовном мировоззрении, находила горячий отклик в сердцах его юных слушателей, которые к тому времени уже успели на собственном опыте убедиться в ее правоте. Однако самое привлекательное в Шриле Прабхупаде, на мой взгляд, было то, что он вселял в нас необыкновенную надежду — надежду на реальное достижение идеала святости, который он представлял как единственно достойную и незыблемую цель жизни. Благодаря ему юные жители западных стран обретали твердую уверенность в том, что уже в этой жизни они смогут воочию увидеть Бога. И несмотря на то, что Шрила Прабхупада без устали повторял, что достижение этой цели требует бескомпромиссного отказа от всех греховных привычек, его последователи были абсолютно убеждены, что, независимо от их прошлых прегрешений и нынешнего положения, под руководством Шрилы Прабхупады они смогут подняться до необходимого уровня чистоты.

Однако быстрый успех Шрилы Прабхупады, превратившего молодежную субкультуру в свой плацдарм, вскоре породил серьезные проблемы внутри основанного им движения. Первые последователи Шрилы Прабхупады были молоды и незрелы, наивны и неопытны. Многим из них требовалась психологическая, моральная и духовная помощь как пострадавшим от воздействия субкультуры (так же, как наверное и всей послевоенной Америке тех лет). Иначе говоря, Шрила Прабхупада построил свое Движение из материала, качество которого было откровенно сомнительным. Он хорошо знал, что его усилиям было суждено либо оправдаться, либо кануть в вечность. Им также двигало сознание неотложности своей миссии. Во время бури у человека нет времени искать подходящий для постройки убежища материал и он вынужден сооружать его из того, что есть под рукой. Впоследствии, однако, архитекторы могут критиковать его. Конечно же, Шриле Прабхупаде лучше других были известны недостатки его творения. В середине семидесятых годов один из тогдашних лидеров ИСККОН показал мне письмо, которое он незадолго до того получил от Шрилы Прабхупады. Насколько я помню, в нем Шрила Прабхупада писал о трудностях, с которыми ему приходится сталкиваться, управляя Движением. В этом письме, помимо всего прочего, было поразительное высказывание: «Кришна не послал мне ни одного высокоодаренного человека. Все, кого я вижу вокруг себя, — это люди второго и третьего сорта». По рассказам другого лидера, одно из писем Прабхупады, адресованных ему, также содержало аналогичное замечание. Должен признаться, что мне не удалось отыскать эти два письма в изданном собрании писем Прабхупады.

Чрезмерно быстрый рост Движения на первом этапе его развития породил другую проблему: неподготовленным новичкам, незрелым как в материальном, так и в духовном отношении, приходилось брать на себя обязанности руководителей. К примеру, я поселился в филадельфийском храме в январе 1971 года, но уже через восемь месяцев я стал его руководителем, на которого была возложена ответственность за материальную и духовную жизнь 15 человек. Все мои достоинства сводились к тому, что я был немного старше остальных членов общины, проработал некоторое время в государственном учреждении и имел за спиной три года обучения в аспирантуре. Но я никогда до этого никем не руководил, не говоря уже о том, что у меня самого были серьезные проблемы. Упорядоченный образ жизни в храме был для меня совершенно непривычен, и в то время я только приступал к изучению того великого наследия, которое раскрыл перед нами Шрила Прабхупада. Однако я был единственным более или менее подходящим кандидатом на эту должность, и поэтому мне пришлось учиться всему по ходу дела, не надеясь на поддержку более опытного руководителя. Сегодня мне трудно без содрогания вспоминать этот период моей жизни, но я думаю, что подобная ситуация была типична для всего тогдашнего ИСККОН.

Причиной возникновения другой проблемы стала «война поколений», шедшая в то время. Презрение ко всем общественным институтам было неотъемлемой чертой молодежной субкультуры, и в период становления ИСККОН (растянувшийся кое-где на многие годы) оно также стало одной из его характеристик. В результате этого в отношениях с посторонними преданные нередко вели себя излишне враждебно, а порою открыто конфликтовали с признанными общественными авторитетами (в число которых входили и их собственные родители). В некоторых случаях эта враждебность, доставшаяся ИСККОН в наследство от субкультуры, перемешивалась с некоторыми вырванными из контекста положениями философии сознания Кришны и принимала форму оскорбительных выпадов, якобы полностью соответствующих духу и букве писаний (хотя вы вряд ли найдете нечто подобное, скажем, в той же «Бхагавад-гите»). Позднее это противоречие стало причиной трагедии общины Нью-Вриндавана (Западная Вирджиния).

И тем не менее все эти первые трудности не могли помешать быстрому росту и развитию Движения, и даже в самые тяжелые времена в нем поддерживался необычайно высокий уровень духовности, всегда доступной для тех, кто в ней по-настоящему нуждался. Сегодня, пытаясь оценить путь, пройденный ИСККОН, кто-то может сказать, что в тот момент Шриле Прабхупаде следовало ограничить дальнейшее разрастание Движения и приостановить проповедническую деятельность до тех пор, пока лидеры Движения под его собственным руководством не достигнут соответствующего уровня. Кто-то может сказать, что он неоправданно шел на огромный риск. Я уверен, что ему было хорошо известно все это, однако с его точки зрения ситуация была слишком благоприятна, чтобы не отдать все силы распространению сознания Бога во имя спасения падших обусловленных душ. Позитивные результаты такой проповеди вечны, тогда как негативные — временны. От себя лично я могу добавить, что искренне благодарен ему за тот риск, на который он пошел, позволив ИСККОН стремительно разрастаться, несмотря на все сопутствующие этому росту опасности и издержки, ибо только это и спасло меня.

Попытка разрешения духовных проблем

Первым последователям Шрилы Прабхупады казалось, что он предлагал им то, чего они не смогли найти в традиционных религиях. Он предлагал им непосредственное духовное восприятие Бога (вигьяну) или реализованное знание в противовес догматичному, «книжному» знанию (гьяне). Бхакти-йога — это духовная дисциплина, цель которой заключается в изменении или очищении сознания с помощью целенаправленной практики. Результатом этого должно стать непосредственное восприятие божественного как осознанной реальности (пратьякша) (Бхагавад-гита, 9.2). Эта самодовлеющая цель, достигаемая в условиях определенного эксперимента над собой, роднит бхакти-йогу с современной материалистической наукой. И действительно, Шрила Прабхупада нередко использовал это слово для перевода санскритского термина вигьяна. Как гласит заголовок одной из популярных книг Шрилы Прабхупады, бхакти-йога — это «наука самоосознания». Практика этой науки самоосознания предполагает, что человек должен согласиться на некий эксперимент для систематического очищениея своего сознания — эксперимент, который подразумевает строгую программу духовной деятельности (садхану), включающую в себя очень ранний подъем и занятия интенсивной духовной практикой в течение четырех — пяти часов каждое утро (участие в так называемой «утренней программе»). Два или два с половиной часа из этого времени отводится на индивидуальное повторение на четках мантры Харе Кришна (не менее 1728 раз в день) в качестве обязательной ежедневной практики.

Более того, человек обязан соблюдать четыре ограничительных принципа. Первое ограничение на употребление в пищу мяса, рыбы и яиц в понимании вайшнавов означает, что преданный должен есть только то, что было приготовлено как подношение Кришне и предложено Ему. Запрет на употребление одурманивающих веществ означает воздержание даже от таких слабых стимуляторов, как чай и шоколад. Предписание не играть в азартные игры подразумевает не только отказ от участия в играх на деньги или заключения пари, но также от пустых развлечений вроде посещения кинотеатров, спортивных залов и т.д. И, наконец, четвертое предписание, касающееся незаконного секса, запрещает сексуальные отношения не только вне брака, но даже в браке, если их целью не является зачатие детей. В этом случае сексуальные отношения допускаются лишь раз в месяц в благоприятный для зачатия период. Смысл этого запрета заключается в том, чтобы прожить жизнь как можно более целомудренно, воздерживаясь от секса не только в действиях, но также в словах и мыслях. Эти правила Шрила Прабхупада называет «регулирующими принципами свободы» (Бхагавад-гита, 2.64, коммент.).

Шрила Прабхупада со всей определенностью заявлял, что самоосознание и чувственные наслаждения — вещи взаимоисключающие, и отказывался идти на любые компромиссы в этом вопросе. Его последователи были склонны усматривать причину удручающего положения дел в традиционных религиях именно в их потворстве людской привязанности к плотским наслаждениям. В результате сама строгость регулирующих принципов ИСККОН стала для многих тем отличительным свойством, которое доказывало его состоятельность и служило скорее привлекательным, нежели отталкивающим фактором.

Привлекательность соблюдения суровой духовной дисциплины усиливалась еще и тем, что именно она являлась источником религиозного энтузиазма, который особенно ярко проявлялся на примере санкиртаны (коллективного пения святых имен Бога в храме или общественных местах под аккомпанемент тарелочек и барабанов). Этот вид духовной практики, занимающий центральное место в жизни преданных (санкиртана считается юга-дхармой нашей эпохи, панацеей от всех бед), наглядно показывает, что активное вовлечение органов чувств и ума в деятельность, связанную с преданным служением, способно привести к глубокой сосредоточенности сознания на образе Бога, что в свою очередь является основополагающим принципом бхакти-йоги.

Самоограничения, которые должны были накладывать на себя те, кто следовал регулирующим принципам, служили неким вызовом всем членам Движения. Но именно благодаря необыкновенной способности санкиртаны и практики преданного служения внушать людям заразительный энтузиазм и порождать в них чувство ликования, а также активно занимать ум и чувства человека, следование регулирующим принципам не превращалось в тяжелую повинность, а скорее играло роль естественной замены материальной деятельности. В любом случае, юные члены Движения сознания Кришны не только с великой убежденностью и верой следовали принципам преданного служения, но и видели в них некий символ, резко отличавший ИСККОН как от других недавно возникших и конкурирующих между собой восточных религиозных течений, так и от традиционных западных вероисповеданий.

Другой не менее отличительной чертой ИСККОН, обозначившейся с самого начала его существования, была его способность развивать в своих членах глубокую преданность высочайшему идеалу — идеалу «чистого преданного Кришны», человеку, целиком посвятившему себя бескорыстному служению Богу. Наглядным примером такого образа жизни служил сам Шрила Прабхупада — ачарья и образец для подражания. Поэтому на преданных, получивших посвящение и давших обет строгого соблюдения регулирующих принципов, ложилась обязанность вести себя так же, как чистый преданный, если не из спонтанной любви к Богу, то по крайней мере из чувства долга и желания следовать указаниям священных писаний и гуру.

Однако юношам и девушкам, воспитанным в расслабляющей и располагающей к вседозволенности моральной атмосфере мирской и урбанизированной Америки, было нелегко заставить себя следовать недавно усвоенным правилам и предписаниям, и, естественно, на этом пути им предстояло столкнуться с серьезными и многочисленными трудностями. Но признать это на первых порах существования ИСККОН было далеко не просто. Идеологическая роль регулирующих принципов, а также тот факт, что принятие посвящения было единственно возможным способом существования в ИСККОН, сделали строжайшее следование этим принципам непременным условием верности Шриле Прабхупаде. В то же время сами члены ИСККОН, будучи новичками в преданном служении, инстинктивно искали способ утвердиться в бхакти и находили его в быстром и чудодейственном «обращении», которое, как им казалось, подразумевало полный и окончательный разрыв с обществом и безоговорочное погружение во внутреннюю культуру ИСККОН.

Естественным следствием такой психологии стало то, что храмы заполнились незрелыми и склонными к принятию откровенно поверхностных решений молодыми людьми, которые к тому же находились под большим внешним и внутренним давлением, лишавшим их способности трезво смотреть на вещи. Этот недостаток опытных и серьезных преданных, которые успешно преодолели препятствия, возникающие на духовном пути, привел к тому, что в Движении стала остро ощущаться нехватка квалифицированных руководителей и наставников. Все эти факторы вместе взятые позднее вылились в неспособность ИСККОН здраво и конструктивно подойти к решению проблем, появившихся в результате духовной слабости и ошибок его членов.

В итоге сложилась ситуация, в которой невозможно было не только решить эти проблемы, но даже просто признать их существование. Внутренний климат ИСККОН тех лет исключал всякую возможность честного и открытого признания наличия трудностей в следовании регулирующим принципам. Это было характерным признаком не только официальной доктрины организации, но также и личных отношений между преданными. К примеру, поселившись в храме и столкнувшись с некоторыми проблемами (что было абсолютно естественно), я решил поговорить об этом с преданным, который был немного старше меня, надеясь найти в нем понимание, сочувствие и услышать слова поддержки или практический совет. Однако в ответ мой «духовник» изобразил тревогу, изумление и гнев. Его строгость и холодное обращение лишь усилили во мне убеждение, что я «не способен стать преданным». Подобная ситуация была, по всей видимости, типичной. Скрытность стала доминирующим фактором во взаимоотношениях между преданными. Преданные отдалялись друг от друга и настоящее товарищество на деле было лишь фикцией. В конце концов в ИСККОН начали процветать все явления, которые неизбежно появляются в тех религиозных группах, где стремление к святости превращается в самодовлеющий фактор, а именно: обман, ханжество, нетерпимость, фанатизм, педантизм, придирчивость и пренебрежение маленькими добродетелями во имя «великих». Новые преданные по-прежнему приходили в Движение, но примерно столько же людей покидало его. Выражаясь языком ИСККОН, они «уходили в майю» — обратно под влияние иллюзии. Чаще всего их уход проходил по одному и тому же сценарию: преданный просто исчезал — без всякого предупреждения, как правило под покровом ночи. Иногда их уходу предшествовал период отчуждения и депрессии, но очень часто этому вообще не было никакого объяснения. Впоследствии тщательные расспросы обнаруживали, что некоторые преданные знали о том, что сбежавшему было трудно следовать регулирующим принципам. Он не мог заставить себя открыто признать это, и в конце концов ощущение отчужденности и собственной вины вынуждали его бесшумно покинуть общество. В первое время каждый такой уход был чреват кризисом. Это был тяжелый удар по вере многих членов, поскольку их собственное положение в сознании Кришны не было достаточно твердым. Иногда те, кто оставался жить в храме, втайне завидовали «ушедшему в майю преданному», однако в любом случае реакция общины была однозначной — сбежавший считался предателем.

Обычно после его ухода происходило нечто, отдаленно напоминавшее «вскрытие тела усопшего в присутствии представителей общественности», во время которого все ошибки и недостатки покинувшего коммуну преданного подвергались тщательному рассмотрению и всеобщему осуждению. Смысл этой процедуры заключался в том, чтобы убедить оставшихся членов в том, что сбежавший был исключением и потому у них нет никаких оснований беспокоиться о собственном будущем. Однако к замешательству и, часто, раздражению обитателей храма многие падшие преданные не исчезали насовсем. Вместо этого, они, как правило, пытались установить какой-то контакт с членами коммуны, они становились частью социального окружения ИСККОН, состоявшего из бывших обитателей храмов. Обычно они регулярно появлялись на воскресных пирах и других публичных мероприятиях, они всегда были поблизости, впрочем держась на отдалении. Я вспоминаю одного преданного, жившего в храме, который называл их «тенью ИСККОН». Однако на внутреннем жаргоне эти «полуживые» личности назывались «бахромой» — слово, которое сегодня, между прочим, уже почти не слышно.

Из-за гнева и чувства обиды отношение к таким преданным чаще всего было враждебным. Обитатели храма нередко встречали их саркастическими замечаниями или пытались «поставить на место». В лучшем случае их просто не замечали, поскольку проповедь им считалась напрасной тратой времени. Смысл проповеди, как думали тогда в ИСККОН, заключался в том, чтобы убедить человека вступить в коммуну храма, а «ушедший в майю» благодаря своему прошлому опыту едва ли мог откликнуться на подобные призывы. Хотя такие люди и сохраняли в каком-то смысле верность сознанию Кришны, позиция, которую они занимали, соблюдая в лучшем случае один или два регулирующих принципа и принимая ограниченное и непостоянное участие в деятельности преданных, не вызывала одобрения у тех, кто жил в храме. С течением времени количество «отошедших в тень» неуклонно росло, однако лидеры ИСККОН и обитатели храмов отказывались как признавать какие-либо обязательства по отношению к ним, так и принимать во внимание сохраняемую ими преданность ИСККОН. Они являлись живым свидетельством провала, и естественным желанием лидеров Движения было отречься от них. Лишь в последние пять или шесть лет (хотя в разных местах этот процесс протекал по-разному) руководство ИСККОН стало признавать падших преданных «своими людьми», видя в них подлинных приверженцев и прихожан, которым храм обязан оказывать помощь и содействие. Это запоздалое признание свидетельствует о нежелании мириться с распространенной неспособностью членов Движения в течение достаточно продолжительного времени строго придерживаться норм духовной чистоты.

Однако, когда падение нескольких лидеров Движения, принявших на себя в 1977 году после ухода Шрилы Прабхупады роль инициирующих гуру, поставило все Движение перед перспективой кризиса, ИСККОН пришлось признать существование этой проблемы. Все эти гуру были санньяси, принявшие окончательное и, как предполагается, бесповоротное решение — обет безбрачия и полного отречения от мира — и потому их отклонение от этого эталона стало последней каплей и подвело определенный итог под чередой падений санньяси — падений, которых не смогли избежать почти 90% всех, кто принял обет отречения от мира.

В 1969 году трем супружеским парам удалось успешно начать проповедь сознания Кришны в Лондоне. Вдохновленный их успехом Шрила Прабхупада начал активно пропагандировать семейную жизнь в преданном служении, видя в ней инструмент для проповеди. В лекции по «Бхагавад-гите», прочитанной им 29 марта 1971 года, он приводит следующие аргументы в защиту этого:

«Ом Вишнупада Парамахамса Паривраджакачарья Аштоттара-шата Шри Шримад Бхактисиддханта Сарасвати Махараджа Прабхупада (духовный учитель Шрилы Прабхупады) связывал успех проповеди исключительно с увеличением числа брахмачари и санньяси, однако я стараюсь увеличить число грихастх (аплодисменты). В Европе и Америке юноши и девушки привыкли быстро устанавливать друг с другом близкие отношения. В таких обстоятельствах человеку очень трудно оставаться брахмачари, а притворяться не имеет смысла. Итак, семейная жизнь называется грихастха-ашрамом. В действительности она ничем не хуже санньяса-ашрама. Ашрама означает «место, где прославляют Бога» (бхагавад-бхаджана). Неважно, кем является человек — санньяси, грихастхой, или брахмачари. Главным принципом остается бхагавад-бхаджана. И я должен признаться вам, семейные пары очень помогают мне... В качестве подтверждения этому я могу привести вам такой пример: в середине 30-ых годов один из санньяси, моих духовных братьев, отправился в Лондон для того, чтобы основать там храм. Он пробыл в Англии три или четыре года, но так и не смог исполнить волю своего духовного учителя и потому был вынужден вернуться. Два года назад я отправил в Лондон три супружеские пары. Все они сейчас перед вами. Благодаря их замечательной работе мы уже через год сумели открыть в Лондоне один из наших центров, который продолжает успешно действовать и по сей день (аплодисменты). Проблема заключается не в том, кем является человек — брахмачари, санньяси или грихастхой. Тот, кто сведущ в науке о Кришне и проповедует ее по всему миру, является гуру, духовным учителем. Неважно, каков статус человека. В Европе и Америке я намеренно поощряю своих учеников вступать в грихастха-ашрам, т.е. обзаводиться семьей для того, чтобы серьезно проповедовать сознание Кришны. И я рад сообщить вам, что этот метод хорошо зарекомендовал себя. Большое спасибо (аплодисменты)». Мое вступление в ИСККОН пришлось как раз на тот период, когда семейная жизнь превратилась в некую програмную установку и нередко случалось так, что преданным настоятельно советовали вступать в брак. Очень часто браки заключались без предварительного знакомства будущих супругов — главным условием была санкция Шрилы Прабхупады. Однако уже в 1971 году Шрилу Прабхупаду стала настораживать сложившаяся ситуация, что следует из письма от 5 июня, адресованного Хридаянанде, одному из лидеров ИСККОН:

«Если Р... хочет жениться, то прежде всего ты должен объяснить ему, что его будущая семейная жизнь — это не какой-то фарс, а очень большая ответственность. О разводе не может быть и речи. Если он пообещает не оставлять свою жену, то я дам ему свое разрешение, в противном случае он его не получит. В последнее время слишком много супружеских пар оказалось во власти майи, и это очень печальный факт, поэтому если он согласен выполнить это условие, то я благословлю его, и ты сможешь по всем правилам провести обряд бракосочетания».

Однако вопреки ожиданиям результаты этих браков все больше и больше беспокоили Шрилу Прабхупаду. В конце концов в 1974 году он просто отказался проводить и санкционировать свадебные церемонии. (В моем храме обряд бракосочетания вообще не проводился примерно в течение года. Потом он возобновился, но уже как гражданский акт и с моей санкции как местного президента храма). Все это свидетельствовало о том, что политика Шрилы Прабхупады в отношении браков претерпела значительные изменения, что несомненно было следствием неудовлетворенности ее результатами.

Повсюду в ИСККОН семейная жизнь начала подвергаться резкому и критическому переосмыслению. Некоторые утверждения священных писаний, осуждающие семейную жизнь и сравнивающие ее с «темным колодцем» и т. п., стали цитироваться гораздо чаще и с гораздо большим энтузиазмом. Преданных мужского пола настойчиво подталкивали к принятию решения всю жизнь оставаться брахмачари, что рассматривалось теперь как норма, тогда как санньяса превращалась в некую награду за достижения. Количество преданных, получивших посвящение в санньясу, угрожающе росло. Сильное желание духовного просветления, хотя подчас и смешанное со стремлением к почету, положению и власти внутри организации, заставляло молодых людей форсировать естественный ход событий. В конце концов эти амбиции, наличие которых в себе они не могли признать и которым не могли противостоять, начали выливаться в нетерпимость и фанатизм.

Социальная атмосфера внутри Движения становилась все более и более напряженной. Определенная часть радикально настроенных санньяси развернула целую проповедническую кампанию против семейных людей и в особенности против женщин, чья жизнь в ИСККОН стала практически невыносимой. Ситуация настолько обострилась, что разногласия, возникшие в 1976 году между президентами храмов Северной Америки, которые в основном являлись домохозяевами, и могущественной группировкой санньяси-перипатетиков, вылилось в конфликт, который Шрила Прабхупада назвал «братоубийственной войной». Как и следовало ожидать, в конце концов многие из этих молодых санньяси сочли для себя невозможным дальше продолжать сохранять верность данным обетам. Наступил период массового ухода санньяси из Движения. В большинстве случаев невыносимое чувство стыда, унижения, усиленное безжалостным осуждением самой «касты» санньяси, заставляло их либо уходить на периферию, либо исчезать навсегда.

Несмотря на то, что благодаря распространению скандальных слухов проблемы грихастх и санньяси получили широкую огласку, преданные ИСККОН не могли решиться принять какие-либо коллективные меры и трезво оценить масштаб трагедии и ее последствий. В таком состоянии ИСККОН подошел к ноябрю 1977 года, когда в возрасте восьмидесяти двух лет Шрила Прабхупада покинул этот мир, передав бразды правления созданной им организации в руки своих учеников, духовный опыт которых в лучшем случае исчислялся двенадцатью годами жизни в сознании Кришны. Исполнять обязанности инициирующих гуру было доверено одиннадцати тщательно отобранным из числа членов Джи-би-си преданным (двух домохозяев, оказавшихся среди них, очень быстро убедили принять санньясу). Однако, несмотря на печальный опыт своих предшественников, облеченные властью и доверием санньяси не уделяли никакого внимания широко распространенной в их среде тенденции к падению, жертвой которой мог стать любой из новоиспеченных гуру. И действительно, очень скоро некоторые из них оказались в критическом положении. По прошествии десяти лет шесть из одиннадцати преданных, принявших на себя роль живых представителей и via media Бога для тысяч и тысяч новых преданных, были лишены своих полномочий и дальнейшее существование ИСККОН оказалось под вопросом...

Реформа института гуру

Кризис авторитета, поколебавший ИСККОН до самого основания в первые годы после ухода Шрилы Прабхупады и в конце концов приведший в 1987 году к пересмотру положения гуру в ИСККОН, не был обусловлен исключительно духовной и материальной незрелостью его лидеров (хотя это также являлось достаточно серьезной причиной). Причиной, впрочем как и следствием, ошибок его лидеров явилась так называемая структурная проблема ИСККОН, принявшая с годами впечатляющие размеры.

Своим возникновением эта проблема была обязана особому статусу гуру в ИСККОН, который определился после ухода Шрилы Прабхупады. Взяв за основу традиционную модель гуру как боговдохновенного духовного самодержца и незыблемого авторитета, имеющего абсолютное право единолично принимать все решения, вокруг которого в качестве естественного продолжения его харизмы формируется вся организация, ИСККОН подготовил почву для появления и развития административного кризиса внутри Движения. Следует отметить, что сам Шрила Прабхупада был именно таким гуру. Тем не менее, с 1970 года он начинает целенаправленно создавать совершенно иной тип аппарата управления обществом — аппарата, который, как он неоднократно подчеркивал, должен продолжать функционировать и после его ухода.

На сегодняшний день эта модель управления — совет директоров — является наиболее распространенной в мире, особенно среди недавно возникших организаций. В ИСККОН же этот совет получил название Джи-би-си (Governing Body Commision). Однако после ухода Шрилы Прабхупады Движение столкнулось с трудно разрешимой дилеммой: как в организации, построенной на разумных и юридически грамотных принципах управления, во главе которой стоит комитет, претворяющий эти принципы в жизнь, может существовать сословие гуру, которых эта организация, согласно фундаментальному догмату вайшнавской теологии, должна рассматривать как непосредственных представителей Бога на земле и которым их ученики должны поклоняться наравне с Богом? Такова была философская и одновременно организационная проблема, вставшая перед ИСККОН. И несмотря на то, что падения и ошибки некоторых гуру ускорили разрешение кризиса власти в ИСККОН, не они были причиной разрешения этого конфликта: Движению удалось преодолеть его главным образом благодаря внутренним структурным изменениям.

28 мая 1977 года, за несколько месяцев до кончины Шрилы Прабхупады, Джи-би-си из числа своих членов сформировало комитет из семи человек, которому было поручено получить от их духовного учителя ответ на очень деликатный вопрос, а именно, каким образом будет осуществляться передача полномочий духовного учителя новым гуру после ухода Шрилы Прабхупады. В ответ на этот вопрос Шрила Прабхупада сказал, что он сам назначит нескольких своих учеников исполнять от своего имени роль священнослужителя (ритвика), в обязанности которого будет входить проведение обряда посвящения, предварительное знакомство с кандидатом, повторение мантры на его четках, наречение новым именем и т.д. Таким образом, те, кто успеет получить посвящение до ухода Шрилы Прабхупады, станут его учениками. Однако после его ухода все назначенные Шрилой Прабхупадой ритвики, при условии наличия у них необходимых качеств, станут полноправными гуру, и те, кому они впоследствии решат дать посвящение, будут уже считаться их учениками, тогда как Шрила Прабхупада будет их духовным «дедушкой», и уже через два месяца, в июне 1977 года, Шрила Прабхупада отобрал из числа членов Джи-би-си одиннадцать (или, точнее сказать, двенадцать) преданных и предоставил им полномочия действовать от его имени. Так были выбраны первые преемники Шрилы Прабхупады, будущие инициирующие духовные учителя.

После ухода Шрилы Прабхупады в ноябре 1977 года эти одиннацать гуру очень быстро заняли особое положение в обществе, которое приподняло их не только над остальными преданными ИСККОН, но также и над их коллегами по Джи-би-си. Внутри этого руководящего органа гуру создали специальную подкомиссию, ведавшую всеми вопросами, касающимися гуру и посвящения, а также наделенную исключительным правом назначать новых духовных учителей и выносить решения по всем спорным вопросам, имеющим отношение к этим предметам.

Знаки почтения, оказываемые новым гуру, также ничем не отличались от тех, которые оказывались Шриле Прабхупаде. Алтарные комнаты всех храмов ИСККОН были оборудованы вьясасанами — специальными креслами, предназначавшимися исключительно для Шрилы Прабхупады в знак признания его духовного авторитета. После его ухода, однако, в большинстве храмов на этих вьясасанах было установленно скульптурное изваяние Шрилы Прабхупады. Во время ежедневных утренних служб у этих вьясасан проводилась церемония поклонения, называемая гуру-пуджей, цель которой состояла в выражении почтения Шриле Прабхупаде. По обычаю преданные собирались вокруг вьясасаны и пели традиционный гимн, прославляющий духовного учителя, в то время как брахман проводил обряд поклонения. Однако в дополнение к этому рядом с вьясасаной Шрилы Прабхупады были установлены другие вьясасаны, чуть более низкие, чем его, которые предназначались для новых гуру, перед которыми каждый день одновременно с пуджей Шриле Прабхупаде проводился точно такой же обряд поклонения.

Каждый из новых гуру принял в свое ведение определенную территорию, в пределах которой он являлся единственным инициирующим духовным учителем и единоличным руководителем. В соответствии с планом Шрилы Прабхупады совет Джи-би-си был организован таким образом, что каждый его член отвечал за деятельность Движения в определенной географической области, или, как тогда говорили, «зоне».

С появлением новых гуру все существовавшие в ведении Джи-би-си зоны, число которых превышало двадцать, были снова поделены на одиннадцать частей и руководителем каждой из них стал один из назначенных Шрилой Прабхупадой духовных учителей. В результате этого перераспределения к старым зонам инициирующих гуру, которые находились в их ведении еще тогда, когда они были рядовыми членами Джи-би-си, прибавлялось по одной, а в большинстве случаев две-три зоны других членов Джи-би-си, которые не являлись инициирующими духовными учителями. Таким образом местный зональный ачарья становился единственным духовным учителем для всех, кто проживал на курируемой им территории. И несмотря на то, что любой новый преданный теоретически мог свободно выбирать духовного учителя из существовавших на то время одиннадцати инициирующих гуру, значительное давление со стороны коммуны и административного аппарата ограничивало его выбор до единственно доступного ему зонального ачарьи. Наиболее типичным результатом такой политики было переселение нового преданного в зону того инициирующего гуру, от которого он хотел получить посвящение.

Для новых гуру в каждой храмовой комнате по всему ИСККОН были установлены не одна, а две вьясасаны. Как правило, они располагались по обе стороны от той, на которой восседал Шрила Прабхупада. Находившаяся по правую сторону от нее предназначалась исключительно для местного зонального ачарьи, тогда как стоявшую по левую сторону от Шрилы Прабхупады, называли «вьясасаной для гостей». Обычно ее занимал другой инициирующий гуру, который время от времени приезжал в соседнюю зону.

Естественно, что благодаря своему положению зональный ачарья обладал практически неограниченной властью и очень скоро отношения между гуру и членами Джи-би-си (как на личном уровне, так и на уровне коллектива) обострились и привели к тяжелым и трудноразрешимым разногласиям. У многих сложилось впечатление, что Шрила Прабхупада создал два независимых друг от друга аппарата управления — гуру и Джи-би-си. И действительно, принимаемые за святых (официальные почести и церемониальное обращение постоянно подчеркивали это), гуру, окруженные неуклонно растущим числом лично преданных учеников, очень быстро затмили Джи-би-си. Многие гуру склонялись к мысли, что по сути своей Джи-би-си являлось не более чем временным органом, созданным для функционирования Общества в некий переходный период — до тех пор, пока Движение вновь не объединится под харизматическим началом единственного «затмившего всех ачарьи», который в положенный срок сам собой выделится из числа гуру, подобно великому императору из группы князей. Более того, у многих гуру постепенно начало складываться убеждение, что коллегиальность Джи-би-си и взаимозависимость его членов подрывает основополагающий принцип гуру как абсолютного авторитета и представителя Бога на земле. Эти настроения отразились в официальном заявлении, сделанном в ответ на вопрос о принижении статуса гуру. В нем говорилось, что во имя сохранения в Движении единства и гармонии, гуру «добровольно» отказываются от своего неотъемлемого права абсолютного и независимого руководства и признают относительность своего положения, обусловленного коллегиальной работой в составе Джи-би-си.

Однако интересно отметить, что о статусе гуру никогда не говорилось прямо — скорее этот статус формулировался с помощью некоего языка символов или даже «языка мебели». Я уже рассказывал о двух вьясасанах, установленных в каждом храме для членов Джи-би-си, которые после ухода Шрилы Прабхупады стали инициирующими духовными учителями. Эта система двойных вьясасан была введена без какого-либо ясного обоснования ее необходимости и смысла для преданных ИСККОН. На самом деле я убежден, что даже ее создатели вряд ли глубоко осознавали ее значение. По той или иной причине они не до конца отдавали себе отчет в собственных действиях, полагаясь больше на чувства и интуицию. Почему нельзя было установить только одну вьясасану для любого нового гуру? Почему именно две? Этот вопрос не поднимался до1985 года, т.е. до того времени, пока в Движении всерьез не заговорили о необходимости глубоких реформ. Фактически, исключительное право зонального ачарьи восседать на вьясасане являлось символом его статуса главы всей организации. Закрепленная за ним вьясасана подтверждала, что на самом деле зональный ачарья ИСККОН ничем не отличается от наделенного абсолютной властью самодержавного гуру-правителя — модели, характерной для индийской традиции. Именно эта концепция роли гуру в Движении явилась причиной разногласий, возникших в рамках созданной Шрилой Прабхупадой системы управления ИСККОН. Слово ачарья, имеющее санскритское происхождение, в основном употреблялось в ИСККОН в качестве титула инициирующих духовных учителей, однако в действительности имеет несколько значений. Эта двусмысленность и послужила причиной многих трудностей. Самое распространенное и общепринятое значение этого слова — «тот, кто учит своим примером» и в этом своем значении оно практически идентично слову «гуру». Тем не менее слово ачарья имеет и некий почтительный оттенок. Ачарьями обычно называют только выдающихся учителей и лидеров, это слово также встречается в титулах и именах великих учителей, являющихся основателями движений и философских школ. Например, Шанкарачарья, Мадхвачарья, Рамануджачарья и другие. Наконец, слово ачарья употребляется специально как титул гуру, или учителя, который возглавляет общественную организацию.

В этом последнем значении под ачарьей подразумевается наиболее распространенный и традиционный тип религиозного лидера в Индии: боговдохновенный святой человек собирает вокруг себя последователей, в результате чего сама собой возникает некая общественная организация. При таком типично патриархальном стиле управления религиозная организация в значительной степени является олицетворением личного влияния, буквально продолжением «Я» этой боговдохновенной личности. (Стоит упомянуть в этой связи высказывание самого Шрилы Прабхупады, который говорил, что ИСККОН является «его телом»). В этом случае жизнеспособность и духовный потенциал всей организации во многом зависят от реального духовного потенциала самого ачарьи. И в Индии ачарья еще при жизни назначает из числа своих последователей преемника, обеспечивая тем самым сохранение и продолжение харизмы. После кончины своего предшественника, ачарья-преемник обычно занимает место главы организации. С этого момента он начинает занимать исключительное положение, возвышаясь над остальными учениками своего гуру (его духовными братьями ) и получает исключительное право давать посвящение всем новым членам этой организации.

ИСККОН представляет собой отступление от этой традиционной модели. Задолго до своей кончины Шрила Прабхупада неоднократно подчеркивал, что после его ухода во главе института должен встать не единоличный ачарья-правитель, а некий «совет директоров», т.е. Джи-би-си, которое он сформировал еще в 1970 году. Это желание Шрилы Прабхупады и его отказ от традиционной модели единоличного ачарьи-правителя получило наглядное выражение в его завещании. По традиции, в первой части своего завещания ачарья называл имя своего преемника, в руки которого он передавал бразды правления своей организацией, как если бы она являлась неким наследством. Однако в первом пункте завещания Шрилы Прабхупады мы читаем: «Полномочия высшей исполнительной власти в Международном обществе сознания Кришны передаются руководящему аппарату под названием «Governing Body Commission» (Джи-би-си). (Американцы без труда уловят в этом выражении британский акцент, что ярко свидетельствует о колониальном происхождении этого термина. В действительности «Governing Body Commision» — это название совета директоров, управляющего компанией «Индийские железные дороги». Создание этого совета — один из самых больших вкладов Великобритании в современную административную систему Индии).

Такая корпоративная система управления дает основание считать ИСККОН усовершенствованием религиозной традиции. Однако это усовершенствование стало возможным лишь благодаря усилиям нескольких поколений духовных учителей. Первым ачарьей, который получил западное образование и начал писать на английском языке, был Бхактивинода Тхакур (1838-1914). Именно у него возникла идея оживить и реформировать гаудия-вайшнавскую традицию, придав ей форму единой международной проповеднической миссии, действующей в условиях современного мира. Это желание ему удалось передать своему сыну, Шриле Бхактисиддханте Сарасвати Тхакуру (1874-1937), который впоследствии стал гуру Шрилы Прабхупады. Бхактисиддханта Сарасвати сумел создать проповедническую миссию, названную им Гаудия-Матхом, в которую входило более шестидесяти центров по всей Индии. Он также предпринимал попытки сделать ее международной. С этой целью в середине тридцатых годов он не раз отправлял в страны Европы проповедников-санньяси, которым, однако, так и не удалось добиться успеха. Гаудия-Матх была огромной, непрерывно растущей и вполне жизнеспособной организацией, и тем не менее вскоре после ухода ее создателя она начала распадаться. Ниже приводится объяснение этому, которое дал Шрила Прабхупада:

«Разногласия, существующие в ИСККОН между учениками одного ачарьи, очень похожи на те, что возникали между членами Гаудия-Матха. В самом начале, при жизни Ом Вишнупады Парамахамсы Паривраджакачарьи Аштоттара-шата Шри Шримад Бхактисиддханты Сарасвати Тхакура Прабхупады все его ученики действовали сообща, однако сразу после его ухода между ними начались раздоры. Одна половина его учеников продолжала строго придерживаться его указаний, тогда как другая стала по-своему толковать его желания. Перед уходом Бхактисиддханта Сарасвати Тхакур попросил учеников сформировать орган управления и коллективно руководить миссионерской деятельностью. Он никому не давал указания занять его место. Однако сразу после ухода Бхактисиддханты Сарасвати некоторые преданные из его ближайшего окружения без всяких на то оснований стали претендовать на роль ачарьи-преемника. Впоследствии Гаудия-Матх раскололся на две соперничающие группировки. В результате, однако, как та, так и другая группировки оказались асара, бесполезными, потому что, ослушавшись духовного учителя, они лишились поддержки его авторитета. Отвергнув указание их духовного учителя, который просил их сформировать орган управления и сообща руководить миссионерской деятельностью Гаудия-Матха, эти две фракции затеяли друг с другом тяжбу, которая тянется почти сорок лет и до сих пор не привела ни к какому результату».

Другие историки утверждают, что аппарат управления под названием Джи-би-си все-таки был создан в Гаудия-Матх и в течение какого-то времени даже успешно функционировал, пока попытка поставить во главе организации ачарью-самодержца не свела на нет все его достижения. Но как бы то ни было, факт остается фактом, предыдущее поколение не сумело справиться с задачей, стоявшей перед ИСККОН, т.е. ему не удалось создать единую проповедническую миссию, которая управлялась бы не единолично, а коллегиально — коллективом сотрудничающих между собой руководителей. На самом деле первого ачарью, вставшего во главе центрального отделения Гаудия-Матха, постигла та же участь, что и некоторых инициирующих гуру ИСККОН — достигнув самого высокого духовного положения, он в какой-то момент перестал строго придерживаться принципов преданного служения в сознании Кришны. По словам Шрилы Прабхупады, причиной этих духовных проблем явилось неповиновение указаниям духовного учителя.

В силу того, что Гаудия-Матх развалился, Шриле Прабхупаде пришлось действовать независимо и основать собственное Общество, став его единоличным ачарьей. Если бы обстоятельства сложились иначе и Гаудия-Матху удалось выжить, то он стал бы одним из многочисленных миссионеров-проповедников, представляющих единую миссию Гаудия-вайшнавов. Иначе говоря, положение, которое занимал Шрила Прабхупада, будучи единственным гуру и главой ИСККОН, по его же собственному признанию, было далеко не оптимальным, хотя и диктовалось необходимостью, вызванной неудачей Гаудия-Матха.

Наученный горьким опытом, Шрила Прабхупада создал аппарат управления, который под его личным руководством приступил к исполнению своих функций. Он сам обучал членов Джи-би-си искусству управления духовным Движением. К примеру, в 1975 году на первом ежегодном собрании членов Джи-би-си он наглядно показал, как нужно следовать парламентским правилам (сформулированны в книге «Rules of Order»), как должны выдвигаться предложения, проходить обсуждение и голосование (Шрила Прабхупада сам голосовал по каждому вопросу, действуя как один из членов Джи-би-си), как нужно вести протокол и многое другое. С течением времени он старался, насколько это было возможно, переложить все функции управления Обществом на Джи-би-си и вмешивался только в критических ситуациях. Он был уверен, что ни у кого в Движении не оставалось сомнения в том, что проводимая им политика преследовала одну цель — оставить после своего ухода во главе общества Джи-би-си.

В конце концов все так и случилось, и никому из членов Джи-би-си не приходила в голову мысль поставить во главе ИСККОН кого-нибудь из ачарьев. И все же разделение ИСККОН на лично контролируемые зоны, появление дополнительных вьясасан, исключительное церемониально-ритуальное обращение, бесконечно возвышавшее новых гуру над их духовными братьями, мало-помалу вернуло Движение к традиционной индийской модели духовной организации, при которой каждый из его одиннадцати ачарьев пользовался в своей зоне такой же безграничной властью, какой пользовался Шрила Прабхупада в ИСККОН.

Со временем стали появляться различные интерпретации разговора о назначении одиннадцати членов Джи-би-си инициирующими гуру, причем многие старались провести параллель с общеизвестным вариантом выбора ачарьей своего преемника. К примеру, в книге поздравлений одного из новых гуру, опубликованной в 1979 году, можно прочитать следующее: «Предчувствуя свой скорый уход и желая подготовить к этому своих последователей, Его Божественная Милость Шрила Прабхупада мудро отобрал одиннадцать ближайших своих учеников и назначил их своими наследниками, как в материальном, так и в духовном отношении».

В то же самое время среди учеников Шрилы Прабхупады становилось все больше и больше тех, кто чувствовал, что положение новых гуру в ИСККОН явно нуждалось в корректировке. У многих или во всяком случае у большинства из них складывалось впечатление, что многим новым гуру просто не хватает квалификации для того, чтобы занимать такое высокое положение. И тем не менее, когда поведение некоторых ачарьев действительно начало казаться сомнительным или даже скандальным, Джи-би-си потребовалось приложить немало усилий, чтобы воспользоваться своим правом высшей власти и потребовать объяснения этому у самих гуру, которые как-никак являлись наследниками Шрилы Прабхупады и были возвышены до этого положения им самим. Но, даже несмотря на то, что Джи-би-си удалось до некоторой степени утвердить свою власть, контроль, осуществляемый им, во многих случаях был скорее de jure, чем de facto.

Исключение из ИСККОН двух гуру, Хамсадуты и Джаятиртхи, всерьез обеспокоило многих учеников Шрилы Прабхупады, которым стало казаться, что падение или отклонения в поведении остальных гуру было лишь делом времени. Группа преданных из Калифорнии начала распространять внутри Движения листовки, в которых они пытались доказать, что ни один из учеников Шрилы Прабхупады не достоин занимать положение ачарьи. Диссиденты отказывались верить в то, что Шрила Прабхупада сам назначил недостойных людей исполнять обязанности гуру. Они утверждали, что архивная запись разговора Шрилы Прабхупады и представителей Джи-би-си, состоявшегося 28 мая 1977 г., была фальсифицирована. Эта группа предлагала отменить все посвящения до появления нового «самоочевидного» ачарьи. Однако призыв остановить все посвящения не нашел отклика у большинства преданных, и в конце концов эта группа распалась.

Идее поиска «самоочевидного» ачарьи, способного встать во главе ИСККОН, также не суждено было сыграть роль стабилизирующего фактора в Движении, ибо ее сторонники очень быстро разделились на два крыла — крайне правое и крайне левое. Крайне правое крыло в основном состояло из горячих приверженцев этой идеи, которые, однако, верили, что давно ожидаемый приход «самоочевидного» ачарьи уже состоялся, и им был один из нынешних зональных ачарьев (Киртанананда, Бхагаван, Джаятиртха или кто-либо еще) и единственное, чего ему не доставало, — это всеобщего признания как главы ИСККОН и законного наследника Шрилы Прабхупады, чему, к сожалению, пытаются помешать «честолюбивые и завистливые духовные братья». Крайне левое же крыло составляли те, кто полагал, что никто из учеников Шрилы Прабхупады не был достоин занимать этот пост, и до тех пор пока такой ачарья сам собой не выделится из их среды и не получит всеобщего признания как «самоочевидный», никто в ИСККОН не должен претендовать на роль гуру.

События развивались своим чередом, и наконец, обыкновенное собрание президентов храмов Северной Америки, состоявшееся в самом конце 1984 года, неожиданно вылилось в публичное и коллективное признание того, что почти каждый его участник глубоко сомневается в верности выбранного подхода к положению гуру в ИСККОН. С целью дальнейшего обсуждения этого вопроса было немедленно созвано следующее собрание и так родилось то, что впоследствии получило название «Движение реформации института гуру». Поскольку основу этого движения составляли главным образом так называемые руководители среднего звена, ему очень быстро удалось набрать силу и авторитетность. Почти все до одного президенты храмов Северной Америки были убеждены в существовании неких очень серьезных упущений, связанных с установившимся статусом гуру в ИСККОН, но что это за упущения и какова их причина, точно не мог определить никто. На втором заседании мне было поручено подготовить доклад, в котором я должен был точно сформулировать причины возникновения трудностей в функционировании института гуру.

В ходе своих исследований я наткнулся на письмо, адресованное одному из членов Джи-би-си Прадьюмной дасом — преданным-ученым, который помогал Шриле Прабхупаде в работе над переводом священных писаний и был хорошо знаком с вайшнавской традицией. Письмо было датировано 1978 годом и содержало в себе критические замечания в адрес недавно созданного института гуру. В этом письме я обнаружил ключ к решению проблемы. Воспользовавшись некоторыми из его идей, я составил документ, в котором исходя из анализа ситуации, сумел наглядно показать, как вопреки желанию Шрилы Прабхупады ИСККОН постепенно начал приближаться к традиционному индийскому варианту духовной организации во главе с единовластным ачарьей-правителем, и что именно эта система вступила в серьезное противоречие с принципами коллегиального управления Обществом, которые с таким трудом удалось установить Шриле Прабхупаде. Впоследствии доклад, зачитанный перед президентами храмов Северной Америки, получил их одобрение.

К этому времени движение реформ охватило огромное количество учеников Шрилы Прабхупады, выйдя далеко за пределы первоначальной группы президентов храмов. Однако для многих из них наиболее существенным моментом все же являлись не структурные противоречия, а духовная квалификация, или, точнее говоря, ее явный недостаток у действующих гуру. Будучи лидером реформаторского движения, я тем не менее попытался привлечь внимание и приложить максимум усилий к решению именно структурной проблемы.

Разумеется, я вовсе не закрывал глаза на духовные недостатки некоторых гуру. Я признавал тот факт, что возникновение структурной проблемы в той или иной степени было следствием серьезного духовного изъяна — подспудной амбициозности некоторых лидеров ИСККОН. У меня не было полной уверенности в том, что в движении реформ было намного больше чистоты и искренности, так как многие обвинения в адрес гуру содержали в себе изрядную долю зависти, негодования и желания отомстить. На мой взгляд, ответственность за все допущенные ИСККОН ошибки лежала на всех учениках Шрилы Прабхупады. В конце концов, теологическая доктрина вайшнавов гласит, что без милости гуру человек не в состоянии духовно развиваться в преданном служении, а эта милость одинаково доступна всем. Преданные, которые впоследствии стали гуру, всегда были лучшими учениками Шрилы Прабхупады. Если у них и имелись какие-то недостатки, то любой недовольный, прежде чем начать критиковать их, должен был спросить самого себя: «Чем я лучше их?» Поэтому первое, с чего нужно было начинать «реформу института гуру», — это с реформирования самого себя, т.е. с серьезного переосмысления всеми учениками Прабхупады и, прежде всего, разумеется, самими реформаторами, своих духовных качеств и преданности указаниям духовного учителя. Мы не сможем очистить ИСККОН, до тех пор, пока не станем чистыми сами.

Среди тех, кто был твердо убежден в том, что в ИСККОН отсутствуют квалифицированные преданные, способные исполнять обязанности гуру, была группа людей, которые предлагали во имя сохранения организации, насколько возможно, ограничить полномочия гуру. По их мнению, гуру могли продолжать давать посвящения, однако их роль сводилась до положения более или менее продвинутых учеников или официальных лиц. Однако, на мой взгляд, эти люди не просто предлагали приспособиться к новым условиям — по сути дела, они предлагали внести серьезные изменения в традицию. Разумеется, эта группа также ожидала прихода «самоочевидного» ачарьи, способного возглавить ИСККОН, которым в период междуцарствия вполне могли руководить эти так называемые гуру. Очарованные идеей абсолютного ачарьи-самодержца, правильность суждений которого ни у кого не вызывает сомнения, и нуждающиеся в нем как в гаранте собственной духовной безопасности, они, подобно самим гуру, которым они якобы противостояли, инстинктивно противились созданию коллегиального аппарата управления.

Что касается меня, то я был твердо убежден в том, что мы могли сохранить в ИСККОН уже имеющийся институт гуру, опиравшийся к тому же на авторитет священных писаний, — институт, который не претендовал бы на исключительное право автономного и единоличного управления всем Движением, который не исключал бы возможности обсуждения, пересмотра и корректировки принятых им решений и не рассматривал бы прения в среде руководителей среднего и высшего звена как «государственное преступление».

Существование института зональных ачарьев способствовало тому, что в умах преданных глубоко укоренилась мысль об абсолютности положения гуру. И теперь, во имя сохранения Движения, зональные ачарьи должны были добровольно пожертвовать абсолютностью своего положения. По сложившимся представлениям, тесное сотрудничество с Джи-би-си было для гуру некой неестественной, навязанной им функцией и вследствие этого их «добровольная жертва» была не более чем дипломатической уловкой. В противовес этой концепции я пытался доказать, что имеется множество причин, по которым для любого истинного духовного учителя крайне важно всегда оставаться зависимым. В конце концов, согласно теологической доктрине вайшнавов главным критерием истинности гуру является его строгая приверженность указаниям своего духовного учителя. Он никогда не считает себя господином, но всегда остается слугой. Следовательно, основным качеством любого гуру в ИСККОН должны быть его готовность беспрекословно подчиниться указаниям Шрилы Прабхупады, который недвусмысленно заявлял, что все члены общества должны трудиться сообща под руководством Джи-би-си. Признание власти Джи-би-си вовсе не являлось вопросом личных симпатий или антипатий. Поскольку таково было желание Шрилы Прабхупады, подчинение власти Джи-би-си было, есть и будет жизненно важной необходимостью для всех преданных, в том числе и гуру.

Таким образом первое, что предстояло сделать для того, чтобы реформировать институт гуру — это углубить наметившуюся в Движении тенденцию к самоочищению, а второе — убедить Джи-би-си в необходимости полной и безотлагательной ликвидации системы зональных ачарьев. Чтобы достичь последнего, мы поставили перед Джи-би-си два условия. Прежде всего нужно было снять ограничения с процедуры присвоения статуса инициирующего гуру, сделав это положение доступным для всех преданных ИСККОН. С самого начала исключительным правом назначать новых гуру пользовался только «совет инициирующих ачарьев». В 1982 году, однако, одна четвертая часть голосов в этом совете была передана Джи-би-си, и до 1986 года в него были приняты шесть новых членов, ставших после этого инициирующими гуру, а двое исключены.

На мой взгляд, суть этой реформы заключалась в том, чтобы уничтожить принцип «феодальной собственности», которым в первую очередь руководствовался Совет инициирующих ачарьев при рассмотрении новой кандидатуры. Поскольку в соответствии с существовавшей системой каждый инициирующий гуру должен был иметь свою зону, то для того, чтобы выделить ее, необходимо было отобрать часть территории у других гуру. Такая кардинальная перемена, влекущая за собой в некоторых случаях миграцию большого количества учеников из одной зоны в другую, требовала переговоров на самом высоком уровне, тем более, что многим гуру не хотелось расставаться с частью находившейся в их ведении территории. Одной из важнейших характеристик системы единоличного ачарьи является то, что курируемая им зона в конце концов превращается в некую сплоченную армию его последователей, объединенных преданностью и покорностью одному человеку. Зоны инициирующих гуру были более унифицированы, нежели весь ИСККОН в целом, который, кстати сказать, с течением времени все больше и больше становился раздробленным, постепенно превращаясь в конфедерацию самостоятельных организаций, управлявшихся независимыми друг от друга лидерами. В противовес этому, движение реформ предлагало создать такую систему, при которой ученики различных гуру, даже живя в одном храме, могли сообща трудиться во имя достижения единой цели. Единственной объединяющей всю организацию личностью становился его основатель Шрила Прабхупада — господин всех последующих поколений гуру и учеников. Чтобы достичь этого, необходимо было упразднить принцип «феодальной собственности», а это могло произойти только в том случае, если процедура получения статуса инициирующего гуру станет более простой и число инициирующих гуру начнет расти.

Второе условие заключалось в том, что в каждом храме ИСККОН должны были стоять только две вьясасаны, на одной из которых мог восседать любой из ныне здравствующих инициирующих гуру, тогда как другая принадлежала Шриле Прабхупаде. Это предложение лишало инициирующих гуру привилегии пользоваться личной вьясасаной, а заодно и ликвидировало символ верховной власти зонального ачарьи. Одной из характерных особенностей религии является то, что сами символы и то, что они символизируют, срастаются друг с другом и в конце концов фактически начинают замещать друг друга. Поэтому я решил, что если ликвидировать символ, то в дальнейшем можно будет ликвидировать и систему. Разрушение символа было необходимым (хотя и не вполне достаточным) условием разрушения реально существующего явления. Однако осуществлению этого предложения также начали мешать внутренние разногласия, существовавшие внутри движения реформ: его участники не могли прийти к единому мнению относительно проводимых в честь гуру ритуальных церемоний, так как значительная часть радикально настроенных преданных требовала полностью исключить из них все символы духовной власти гуру. В конечном счете предложение просто убрать из храмов все личные вьясасаны получило одобрение большинства в движении реформ и, хотя вопрос о ритуальном чествовании гуру не был решен окончательно, все по крайней мере сошлись на том, что необходимо упростить церемониал и очистить его от всего лишнего. Все остальное было уже делом времени. В конце концов оба условия были приняты Джи-би-си и на сегодняшний день в ИСККОН насчитывается около пятидесяти инициирующих гуру, действующих под руководством Джи-би-си и являющихся во всех отношениях подотчетными этому органу. Всем новым членам Движения теперь предоставляется полная свобода в выборе духовного учителя и большая часть храмов имеет «смешанный» состав преданных, т.е. в них живут ученики различных гуру. Я думаю, что теперь, наконец, наше Движение стало таким, каким его хотел видеть Шрила Прабхупада. И хотя само по себе это изменение отнюдь не является гарантией чистоты его членов, тем не менее, это одно из условий для достижения этой цели.

Чтобы решиться на такие перемены, ИСККОН потребовалось время. Движение реформ консолидировалось лишь к 1987 году, когда еще четыре гуру были лишены своих полномочий, а в совет Джи-би-си были избраны шестнадцать новых членов, среди которых оказались и лидеры Движения реформ. Однако падение авторитета руководства ИСККОН и скандальный уход из движения шести гуру привели к тому, что у некоторых преданных пошатнулась вера в Шрилу Прабхупаду, хотя в большинстве случаев их сомнения оставались невысказанными. Они не могли поверить, что Шрила Прабхупада действительно предоставил этим одиннадцати все полномочия гуру, и запись этого разговора продолжала подвергаться интерпретациям. Левое крыло реформаторов, или точнее говоря, их теория о несостоятельности института гуру в ИСККОН, претерпела дальнейшую трансформацию: к ней добавились предположения о тайном сговоре и рассказы о скрытых указаниях Шрилы Прабхупады, который, как они утверждали, хотел, чтобы система гуру-ритвиков продолжала действовать и после его ухода, а сам он (вопреки всем принципам вайшнавских писаний) продолжал посмертно инициировать своих учеников. Эти истории имели своей целью бросить тень на Шрилу Прабхупаду, изображая его как выжившего из ума старого человека.

Однако давайте попробуем рассмотреть ситуацию, в которой оказался Шрила Прабхупада в свои последние дни. У нас нет никаких оснований сомневаться в том, что он знал своих учеников лучше, чем они знали самих себя. У него не было никаких иллюзий относительно их духовного уровня. И тем не менее они настаивали на избрании гуру-преемников (ибо что может быть более соблазнительным для амбициозного лидера?). Хамсадута и Киртанананда уже заслужили в свой адрес упрек от Шрилы Прабхупады, так как осмелились при жизни духовного учителя принимать знаки выражения почтения (гуру-пуджу), что является серьезным духовным проступком. Если бы они не получили от него никакого указания, они бы наверняка в очень скором времени устроили в Движении хаос. По вполне понятной причине Шрила Прабхупада не хотел дисквалифицировать никого из своих учеников. Поэтому он назначил их, несмотря на то, что знал об их незрелости. В ответ на вопрос о посвящении в ученики после его ухода Шрила Прабхупада составил список «исполняющих обязанности гуру». Однако никакого назначения кого-то из преданных своим прямым наследником не было, как не было и никакого возложения рук, помазания или наделения духовным могуществом некоей ограниченной группы учеников. Он прекрасно знал, что некоторые из его учеников, например, Киртанананда, будут давать посвящение независимо от того, получат они его разрешение или нет, и поэтому он включил их в список. Если бы он не сделал этого, то раскол произошел бы в 1978, а не в 1987 году. На мой взгляд, Шрила Прабхупада нашел блестящее решение — лучшее из всех, которые можно принять в подобных обстоятельствах. А результат зависел уже от Кришны.

Я пришел к глубокому убеждению, что, несмотря на все трудности и борьбу, через которые пришлось пройти ИСККОН, достигнутая нами цель — явление экстраординарное. Перед ИСККОН стояла нелегкая задача: поместить в самый центр современной цивилизации древнейшую религиозную традицию, которая в течение очень долгого времени не подвергалась влиянию этой цивилизации. Однако, пересаживая ее с родной почвы в многоликую культурную среду современного мира, необходимо было уберечь ее важнейшие доктрины и методы от искажения и не допустить смешения с уже известными на Западе восточными религиозными течениями. Это оказалось возможным благодаря усилиям двух поколений, однако этот процесс по-прежнему продолжается и еще весьма далек от завершения.

Я присоединился к ИСККОН, имея единственное желание — жить духовной жизнью. В то время я не предполагал, как мне может пригодиться ученая степень, и мои познания в области истории религии, которые, как бы там ни было, были частью меня самого. Однако об этом позаботился Сам Кришна, сделав меня непосредственным свидетелем формирования удивительной, динамичной религиозной организации. За свою жизнь в ИСККОН я десятки и сотни раз испытывал отчаяние, страх и боль, но я не могу вспомнить такого дня, когда происходящее вокруг меня казалось мне скучным и неинтересным.

Движение реформ и обновления в ИСККОН продолжается, и я не ошибусь, если скажу, что у него не должно быть конца. В подтверждение этому ИСККОН начинает изучать и анализировать собственную историю. Цель этого — принять ее такой, какая она есть, ибо только это может дать нам право надеяться на жизнеспособность ИСККОН и его прогрессивную роль в будущем.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Исторической справедливости ради следует отметить, что описываемые явления и их последствия не оказали практически никакого влияния на развитие Российского Общества сознания Кришны. «Железный занавес», за которым со своего зарождения в 1971 году вплоть до 1989 года находилось российское Движение, эффективно лишил нас возможности любого общения как с Шрилой Прабхупадой, так и с нашими братьями за рубежом - не говоря уж о руководстве с их стороны. Волею судьбы, российское Движение, лишенное формальных «лидеров», с самого начала организовалось вокруг того естественного принципа, к которому западные общины, уже привыкшие во всем полагаться на личное руководство Шрилы Прабхупады, пришли лишь после долгого и непростого поиска — принципа коллегиальности и плюрализма. К тому же, ни один из тех гуру, которые впоследствии пали, никогда не имел учеников в СССР и даже не приезжал сюда. Таким образом, в Российском Обществе сознания Кришны, против своей воли максимально защищенным от посторонних влияний, образовалась уникальная автономная организация с культурой, во многом отличной от сложившейся на Западе. Надеемся, исследователи еще уделят этим особенностям более пристальное внимание. Другой требующий дополнительного обсуждения вопрос — традиционность той или иной организационной структуры. Нельзя не согласиться с замечанием д-ра Дэдвейлера о том, что для индуизма характерен «патриархальный» стиль управления, при котором некий «самодержавный гуру-правитель» назначает своего преемника. «После кончины своего предшественника» преемник занимает «исключительное положение, возвышаясь над (...) своими духовными братьями (...) и получает исключительное право давать посвящение всем новым членам этой организации». Подобный принцип свойственен, к примеру, для школы Мадхвы, хотя и в ней бывают исключения. Особенно ярко эта система отражается у шиваитов, которые до сих пор ныне живущего главу своей организации считают воплощением Шанкарачарьи - основателя традиции, жившего в 8-9 вв.н.э. Однако необходимо отметить, что традиции бенгальского Кришна-бхакти строгая приверженность данному принципу не свойственна. Шри Чайтанья, принесший в этот мир миссию санкиртаны — совместного воспевания святых имен Господа, и Его последователи всегда подчеркивали примат любовного сотрудничества над формальной иерархией. Шри Чайтанья, хотя и признается инкарнацией самого Кришны, не был единственным «олицетворением преемственности» — духовное посвящение при Его жизни давали множество гуру. Перед Своим уходом из этого мира Шри Чайтанья не назначил «единоличного» преемника, а доверил Свою миссию «коллегиальному органу» - группе ближайших последователей, таких как шесть госвами Вриндавана, Сварупа Дамодара Госвами и другие, которые продолжали ее в духе тесного сотрудничества. В свою очередь, эти госвами также не назначали единоличных преемников. Коллегиально трудилось и следующее поколение бенгальских вайшнавов — Нароттама, Шриниваса, Шйамананда (16-17 вв). В некоторых случаях, казалось, принцип «единоличного преемника» возобладал — Вишванатха Чакраварти после своего ухода оставил Баладеву Видйабхушану (17-18 вв.), Бхактивинода Тхакур оставил Бхактисиддханту Сарасвати, но это было связано скорее с объективным отсутствием в то время других в такой же степени квалифицированных учеников. Таким образом, «отступление от традиционной модели индуизма» в данном случае представляется вполне характерным для исторических традиций движения кришна-бхакти Шри Чайтаньи. Неудивительно, что и Бхактисиддханта Сарасвати, и Шрила Прабхупада не ограничивались назначением формального «преемника», а стремились воспитать в своих учениках способность к сотрудничеству в духе взаимного уважения и любви.