06 - Бхагаватизм и христианство (Х. Райчаудхури)

admin Вайшнавизм - открытый форум, №2 17 июля 2013 Просмотров: 4983

Глава из книги проф. Х. Райчаудхури «Материалы по изучению ранней истории вайшнавизма», в которой он доказывает несостоятельность представлений некоторых западных ученных о том, что культ Кришны заимствован в Индии из христианства.1

Некоторые выдающиеся западные ученые считают появление в Индии религии бхакти событием чисто христианского происхождения. Христианство, по мнению этих ученых, оказало более или менее сильное влияние на культ и жизнеописание Кришны.

П. Джорджи в своем «Alphabetum Tibetanum» утверждает, что само имя «Кришна» является «искажением имени Спасителя, деяния которого, хотя и хитроумно извращенные нечестивцами, удивительным образом соответствуют Его имени». Автор полагает, что имело место заимствование из «апокрифических книг об Иисусе Христе», в первую очередь из манихейских. Но даже Вебер вынужден был признать его доказательства весьма сомнительными. Имена Айодхйа, Юдхиштхира, Йадава он выводил от имени Иуды, Арджуна — от Иоанна, Дурваса — от Петра.

Уильям Джонс осмеливался утверждать, что «фальшивые Евангелия, которых было очень много в первые века христианства, попали в Индию; самые диковинные пересказы индусы включили в свой миф о Кешаве, греческом Аполлоне».2

Полье в своей «Мифологии»3 усматривает, по меньшей мере, в поверженном Калийи «пародию на змея-искусителя, который приносит миру смерть и чью голову сокрушит Спаситель человечества».

Клеукер в своем трактате по истории Азии готов допустить, что Евангелия не являются источником жизнеописания Кришны, но полагает, что кое-что вполне могло быть заимствовано из них.

1 Hemchandra Raychaudhuri. Materials for the Study of the Early History of the Vaisnava Sect. — 1-е изд.: University of Calcutta, 1920; 2-е изд.: Oriental Books Reprint Corporation — New Delhi, 1975

2 As. Res., i. 274

3 i. 445

Позднее в богословии сложились обстоятельства, неблагоприятные для обсуждения вопроса о зависимости кришнаизма от христианства. Видимо, авторы опасались, что христианство потеряет часть своей святости, если заимствования из него обнаружатся в культе Кришны.

Обсуждение этого вопроса возобновил знаменитый немецкий писатель Вебер в своем очерке «Исследование происхождения праздника Кришна Джанмаштами».(1) Теория Вебера относительно зависимости кришнаизма от христианства основывается на следующих положениях:(2)

1. Почитание Кришны как единого Бога является одной из самых поздних стадий развития индийских религиозных систем и не прослеживается у Варахамихиры.

2. Почитание Кришны как единого Бога не имеет объяснимой связи с его положением в более ранних легендах «Брахман». В Чхандогйа-упанишад Кришна представлен как «усердный ученик». В Махабхарате он — отважный герой, воин племени Вришни. Но далее в том же эпосе он предстает полубогом, другом и советником Пандавов, обладающим сверхъестественной силой и мудростью. Налицо расхождение между ранним и поздним положением Кришны, которое ничем нельзя объяснить, кроме как влиянием извне.

3. Приведенная в «Махабхарате» легенда о Шветадвипе и откровении, ниспосланном там Нараде самим Бхагаватой, показывает, что индийская традиция сама свидетельствует о таком влиянии.

4. Легенды о рождении Кришны, торжества, связанные с рождением, в которых прославляется и его мать Деваки, и, наконец, его жизнь в качестве пастуха — появление этих элементов, наиболее отдаленных от изначального представления, можно объяснить лишь влиянием христианских легенд.

1 Indian Antiquary, 1874

2 Вебер о празднике Кришна Джанмаштами — Ind. Ant., 1873, с. 285; Ind. Ant., 1874

Что касается первого пункта, то беснагарские надписи служат убедительным доказательством того, что представление о божественной природе Кришны-Васудевы не является постхристианским нововведением, а датируется по крайней мере II веком до н. э. В этой знаменитой надписи Васудева (Кришна) назван «Devadeva» — «Богом богов», а его бхакта Гелиодор, посол греческого царя Антиалкидаса, назван Бхагаватой. Таким образом, не только обожествление Кришны, но и само существование секты Бхагаватов предшествовали рождению Иисуса Христа, по меньшей мере, на два столетия. О том же свидетельствуют надписи в Гхасунди и Махабхашья Патанджали. Отождествление Васудевы и бога Вишну ясно видно в Тайттирия Араньяке (х.1,6), которая, согласно Кейту, не может быть отнесена к периоду более позднему, чем III век до н. э. Араньяка была известна Апастамбе, который жил не позднее III века до н. э.1

Что касается пункта второго, то Теланг совершенно справедливо указывает, что трансформация образа великого героя-человека в образ героя, являющего собой воплощение божества, не столь уж необычна и необъяснима, чтобы приходилось выдумывать какое-то влияние извне. О каком влиянии извне могла идти речь при обожествлении Капилы, Паршванатхи или Будды? Даже если мы допустим, что влияние извне существовало, оно никоим образом не могло быть христианским, поскольку Кришна уже был почитаем в качестве «Бога богов» за два столетия до Рождества Христова.

Теперь мы подошли к легенде о Шветадвипе, изложенной в Шантипарве «Махабхараты».2 Упаричара Васу совершает жертвоприношение Ашвамедха, в котором Брихаспати исполнял роль жреца, а Эката, Двита и Трита следили за точностью соблюдения ритуала (садасья). По этому случаю не убивают животных, а приношения готовят согласно предписаниям Араньяк. Бог богов Бхагавата, оставаясь невидимым, принимает приношение и уносит его, не показываясь на глаза Брихаспати. Брихаспати гневается, а Эката, Двита и Трита объясняют ему, что Бога могут увидеть лишь те, кому Он оказывает Свою Милость. Однажды они сами, в надежде увидеть Хари или Нараяну, отправились на Белый Остров (Шветадвипу) и в течение продолжительного времени предавались аскезе, но им было сказано, что Нараяну они не смогут увидеть, так как не являются Его преданными (бхактами). Они дают описание этого Белого Острова и его жителей. Имеется также описание острова, оставленное Нарадой, которому удалось увидеть там Нараяну. Вебер полагает, что в этом рассказе о трех риши — Экате, Двите и Трите — мы имеем описание христианского обряда, свидетелями которого могли стать какие-то индийские паломники.

1 см. предисловие Бюлера к Сутрам Апастамбы, с. xxv, xiii

2 xii. 336-339

Лассен соглашается с мнением, что какие-то брахманы познакомились с христианством в одной из стран, лежащих к северу от Индии, и заимствовали там некоторые христианские учения. Свое мнение он подтверждает следующими фактами:

а) название «Белый Остров» и цвет кожи его обитателей слишком необычны для Индии;

б) обитателям «Белого Острова» приписывается почитание Невидимого Бога, в то время как жители Индии в этот период имели изображения своих божеств;

в) вероисповедание обитателей Белого Острова не соответствует древним индийским догматам;

г) подчеркивается важность молитвы, которая в индуистском ритуале имеет гораздо меньшее значение, чем в христианском;

д) об усвоенной брахманами доктрине говорится, что она стала известна индийцам лишь позднее.

Лассен считает наиболее вероятным, что страна парфян была той местностью, где брахманы встретились с христианскими миссионерами. Вебер же отдает предпочтение Александрии. Д-р Макникол полагает, что речь идет о каком-то христианском поселении к северу от Индии. Кеннеди пишет: «Можно лишь указать направление за великие горные хребты, в сторону Бактрии и, возможно, озера Иссык-куль».1

Д-р Сил в своем труде «Сравнительное исследование вайшнавизма и христианства» отмечает: «В этой части Нараянии, по-моему, содержится убедительное свидетельство об истинном сухопутном или морском путешествии, предпринятом несколькими индийскими вайшнавами к берегам Египта или Малой Азии; в ней со свойственным индийцам эклектизмом сделана попытка включить Христа в число Аватар, воплощений Верховного Духа Нараяны, — так же, как в более поздние времена в этот список был включен и Будда».2 В подтверждение этому он ссылается на «Нараянию»3 и предполагает, что «в этой части эпоса описана Евхаристия. Жители Острова пьют Божественный Логос (сурйапракхйам вишвавактрам девам). Все эти эпитеты применимы к Логосу, особенно в представлении сирийских христиан и гностиков».4

Высокопарность описания Белого Острова и его обитателей, равно как и некоторые указания в самом повествовании на то, что его нельзя воспринимать буквально, все-таки убедили некоторых ученых, что вся эта история — не более, чем полет фантазии. В ней можно прочесть, что Шветадвипа расположена к северу от Молочного Океана и к северо-западу от горы Меру, в 32 тысячах йоджан [1 йоджана=8 миль] над ней.5 «Хотелось бы знать, — отмечает Теланг, — в каких трудах по географии указано, в какой части света следует искать море из молока и гору из золота». Рассмотрим далее описание замечательной народности, населяющей эту удивительную Двипу.

1 Journal of Royal Asian Studies (J. R. A. S.) 1907, с. 482

2 J. R. A. S. 1907, с. 30

3 часть «Махабхараты», xii. 335.11

4 J. R. A. S. 1907, с. 53

5 «Махабхарата», xii.335.8-9

Для всего мира явилось бы новостью существование в Александрии или где-то еще целого народа, не имеющего никаких органов чувств, ничем не питавшегося и способного «проникать в Солнце» — что бы это ни значило. Вспомните также, что в этой удивительной стране Нарада получает наставления не от ее обитателей, а от Бхагаваты, Самого Бога. Не следует забывать и о том, что учение, которое Божество сообщает там Нараде, не обнаруживает никакой связи с христианством. Все наставления, обращенные к Нараде, несут в себе черты сугубо индийского характера. Например, там идет речь о трех качествах [гунах], двадцати пяти первичных элементах; описывается конечное освобождение через поглощение или слияние с Божеством и обсуждаются другие различные темы подобного рода».1

Даже если предположить, что это не «полет фантазии», все равно есть серьезные причины сомневаться в правильности теории Вебера.

Хопкинс пишет: «Тот факт, что к тому времени «единобожие» уже стало в философии избитым термином; что там нет никаких упоминаний троичного Бога; что гимн, возносимый этому единому Богу, не несет в себе следов влияния христианства, а является типично индийским по своему стилю и фразеологии: «Победа тебе, о лотосоокий бог; почтение тебе, о создатель всего сущего; почтение тебе, о Вишну (Хришикеша); ты Величайшая Личность, перворожденный», — все эти факты показывают, что даже если жителей Белого Острова можно назвать чужеземцами, почитающими неизвестного бога, то этот бог строго монотеистичен, а не троичен. Вебер делает упор на слове «перворожденный», которое, как он считает, относится к Христу; но выражение это старинное (ведическое) и достаточно распространенное и означает оно изначальное божество».2

Название «Белый Остров» и цвет кожи его обитателей не обязательно подразумевает наличие христианского поселения в стране парфян. Хопкинс3 считает, что белые жители Белого Острова «к северо-западу» могли быть кашмирскими брахманами. Нельзя с полной определенностью сказать, кто прав — Лассен или Хопкинс. Похоже, существует не больше оснований отрицать теорию Хопкинса, чем принять теорию Лассена.

1 Вступительный очерк к «Бхагавад-гите», с. xxxv

2 «Религии Индии», с. 432

3 «Великий индийский эпос», с. 116

Касаясь второго пункта Лассена, необходимо отметить, что Бог жителей Белого Острова был невидимым только для тех, кто не являлся Его бхактами — на шакйаствабхактена драштум девах катханчана,1 но Его бхакты могли видеть Его. Поэтому Его нельзя считать совершенно невидимым Богом. Более того, не доказано, что все жители Индии в тот период, когда создавалась Нараяния, имели изображения своих Богов. Наиболее выдающиеся философы и риши, которые предавались медитации в лесах, обычно обходились без изображений Бога. «Почитание невидимого Бога» было свойственно жителям Индии со времен Риг-веды.2

Лассен полагает, что понятия «веры» не было в древнеиндийских учениях. Но такое мнение едва ли верно. Д-р Сил в своей книге «Сравнительное исследование вайшнавизма и христианства» отмечает, что «ведические гимны наполнены чувствами набожности и благоговения (бхакти и шраддха) перед Богами.3 Упасана-канды Араньяк и Упанишад заложили основу бхакти-марги, пути преданности или веры».4 Йога-сутры Патанджали утверждают, что благоговейное почитание Господа — самый верный и быстрый способ как овладения йогой, так и достижения освобождения. Р. Г. Бхандаркар также приводит доказательства того, что бхакти имеет чисто индийское происхождение.5 «Источником религиозной мысли Индии, — пишет Кейт, — служит религия, в которой Варуна, бог с бесспорно высокими нравственными качествами, был объектом почитания. Простое поклонение этому божеству, сопровождаемое осознанием греха и верой в божественное прощение, несомненно, является одним из древнейших корней бхакти [преданной веры]».6 Д-р Макникол в «Индийском теизме» пишет: «Многое в молитвах и гимнах Варуне напоминает — разумеется, тому, кто с ними знаком, — возвышенный стиль древнееврейских пророков и создателей псалмов».7 Проф. Гарбе в своем переводе «Бхагавад-гиты» отмечает, что монотеистическая религия, в которой объектом почитания является добрый, а не устрашающий Бог, естественным образом способствует зарождению чувств бхакти в сердцах Его почитателей.8 Панини на самом деле говорит о бхакти, по отношении к Васудеве.

1 Махабхарата, xii. 336-354

2 см. гимны Хираньягарбхи

3 Д-р Сил, «Сравнительное исследование вайшнавизма и христианства», с. 5

4 Там же, с. 8

5 Там же, с. 28-29

6 J.R.A.S., 1915, с. 834

7 Д-р Сил, «Сравнительное исследование вайшнавизма и христианства», с. 11

8 Там же, с. 29 и далее

Утверждение Лассена, что молитва является менее важным элементом в индийских, чем в христианских ритуалах, также неточно. Со времен Риг-веды и до последних Пуран молитва составляла важную часть индуистского культа. Проф. Макдонелл в своей «Ведической мифологии» отмечает: «В сущности, нет ни одного гимна Варуне и Адитям, в котором не было бы мольбы о прощении, как в гимнах, посвященных другим божествам, не было бы мольбы о земных благах».1

Риг-веда, i. 25. 1,2 (перев. Хопкинса).

Из всего вышесказанного явствует, что учения, с которыми познакомились путешественники в Шветадвипе, не были завезены в Индию в поздние времена.

Что касается стихов из Нараянии,2 на которые ссылается д-р Сил, то Пратапчандра Рай переводит их так:

«Их головы напоминают зонты. Их голоса громоподобны. У каждого из них по четыре мушка [мошонки]. Подошвы их ног исчерчены сотнями линий. У них по шестьдесят белых больших зубов и по восемь зубов поменьше. У них много языков. Своими языками они будто лижут само Солнце, чей лик обращен во все стороны сразу».3

Где же нам искать людей с четырьмя мушками и шестьюдесятью зубами? Все описание кажется фантазией. Тот факт, что в списке аватар, приведенном в Нараянии,4 отсутствует имя Будды, показывает, что автору как раз и недостает того духа эклектизма, который, по мнению д-ра Сила, заставил его включить Христа в число аватар Нараяны.

1 Там же, с. 27
2 Махабхарата, хii. 335.11
3 «Махабхарата», Шантипарва, т.2, с. 744-745
4 «Махабхарата», xii. 339, 103-104

Теперь следует выяснить, существуют ли достоверные свидетельства влияния христианства на легенды о младенчестве Кришны и на обряды связанные с празднованием его рождения.

Вебер отмечает:

«Наибольшую трудность в связи с празднованием рождения Кришны, несомненно, представляют описание и, особенно, живописное изображение его грудным младенцем на руках матери, а также почитание ее, выносившей в своем лоне Господа всего мира, но изображенной лежащей в хлеву. Такой образ бога вступает в необычный контраст с другими представлениями о нем, отраженными, например, в эпосе, где он появляется как воин-герой. Более того, этот образ нигде в Индии не имеет аналогов».1

По мнению знаменитого немецкого ученого, празднование рождения Кришны и изображение его грудным младенцем на руках матери составляет неотъемлемую часть этого праздника, заимствовано из легенд о Деве Марии. Изображение Богородицы, кормящей младенца, пришло в Индию с Запада в то время, когда «Мадонна с младенцем» уже заняла прочное место в христианском ритуале.

Вебер добавляет:

«Мы вынуждены предположить, что вкупе с этим праздником рождества в Индию перекочевало и множество других легенд. Их следы обнаруживаются в «Харивамше», «Джаймини- бхарате», некоторых вставных отрывках из «Махабхараты», а также в Пуранах, особенно в Бхагавата-пуране и ее вариантах, красочно описывающих рождение и детство Кришны и настойчиво напоминающих нам христианские легенды. Возьмем, к примеру, утверждение Вишну-пураны о том, что Нанда, приемный отец Кришны, во время, близкое к рождению последнего, отправился со своей беременной женой Яшодой в Матхуру, чтобы уплатить налоги (ср.: Лк 2:4,5). Или живописное изображение рождения Кришны в хлеву или хижине пастуха, что напоминает ясли; изображение пастухов и пастушек, быка и осла, окружавших женщину, пока она мирно спала, не подозревая об опасности. Или возьмем истории о преследованиях Камсы, избиении младенцев, о переправе через реку (Христофор), о чудесных деяниях младенца, о целебной силе воды, в которой его купали и т.п. Можно оставить открытым вопрос, не вместе ли с праздником рождества пришли в Индию и такие рассказы, как упомянутый в Джаймини-бхарате эпизод о возвращении Кришной к жизни покойного сына Духшалы; об излечении им Кубджи; о том, как она излила на него кувшин масла; о силе его взгляда, способного снимать грехи, и другие подобные вещи».

1 Ind. Ant., 1874, с. 21

Вебер не одинок в своих взглядах о влиянии христианства на легенды о Кришне. Вот что пишет Хопкинс в книге «Религии Индии»:

«Совпадения», как их с изумлением называют некоторые ученые, между историями Христа и Кришны слишком экстраординарны, чтобы считать их просто совпадениями. Это прямые заимствования, а не случайные совпадения.(...) Остается лишь спросить, кто у кого позаимствовал? Учитывая то, что легенды о Кришне возникли в Индии довольно поздно, можно не сомневаться, что индусы позаимствовали рассказы, но не имя; последнее предположение вполне допустимо, потому что Кришна (или Христос?) имеет вполне местное происхождение, а Вишну одного возраста с Риг-ведой.1

«Примерно в I веке христианской эры, — пишет Р. Г. Бхандаркар, — бог в образе мальчика, которому поклонялись кочевники из племени Абхиров, стал отождествляться с Вfсудевой. Кочуя из Сирии или Малой Азии на восток, они, вероятно, принесли с собой предания о рождении Христа в хлеву, об избиении младенцев и т.п., и само имя Христа. Это трансформировалось в имя «Кришна», т.к. некоторые индийцы произносили его как «Криста» или «Куста». Таким образом, традиционные легенды, принесенные Абхирами, вошли в жизнеописание индийского бога Кришны — Васудевы».2

Д-р Макникол склонен допустить, что примерно в середине VII века несторианские миссионеры (которые, как принято считать, проникли в Индию с севера в 639 г.) могли привезти с собой рассказы о младенце Христе так же, как изображения и обряды, которые оказали влияние и на жизнеописание Кришны, приведенное в Пуранах, и на культ Кришны, особенно на празднование его рождения. К этому относится его рождение в хлеву в окружении скота, избиение младенцев, история о том, как приемный отец Кришны Нанда находился в это время на пути в Матхуру, чтобы уплатить налоги или дань Камсе, а также другие детали в различных Пуранах и в Джаймини-бхарате.

Действительно, нельзя не поражаться сходным фактам в жизнеописании младенца Кришны и младенца Христа. Но, изучая эту проблему, невольно приходишь к выводу, что гипотеза о плагиате не выдерживает критики.

1 с. 430

2 Ind. Ant., 1912, с. 15

Если взять праздник рождения Кришны, изображение его грудным младенцем на руках матери и ее почитание, то и сам Вебер указывает, что празднование явления Рамы представляет много потрясающих аналогий с Кришна Джанмаштами. В Рамаяне, которую проф. Макдонелл считает дохристианским текстом,1 дается подробное описание рождения Рамы. В одном эпизоде этого эпоса Рама представлен «отдыхающим на руках матери», матуранкагата.2 Кеннеди отмечает:

«В христианском культе до XII века отсутствует изображение кормящей матери, а в индуизме имеется гораздо более раннее изображение такого рода. В барельефе Элуры изображены семь божественных матерей, и у каждой на коленях или рядом с ней младенец, а Варахи, третья из семи, кормит грудью своего ребенка».3

По данным Пайпера, почитание Девы Марии даже в IV веке н. э. было далеко не явным, и мы можем считать его установившимся после несторианских споров в V веке.4 Если почитание Девы Марии установилось в V веке, то его распространение в дальних заморских странах следует датировать еще более поздним временем. Однако, как хорошо известно, Кришна ассоциируется со своей матерью Деваки еще в древней «Чхандогья-упанишаде». Из надписей на колонне Бхитари мы узнаем, что в начале V века н. э. Деваки уже занимала важное место в культе Кришны. В. Смит в своей книге «История изящных искусств в Индии и Цейлоне» упоминает о «композиции, хранящейся в Патхари, Бхопал, в которой почти в натуральную величину изображен, как считается, новорожденный Кришна, лежащий рядом с матерью и охраняемый пятью другими персонажами».5 Композиция датируется эпохой Гуптов. Таким образом, Бхагаваты не заимствовали идею Богоматери из христианства. Д-р Кейт пишет:

«Райс Дэвидс привел доказательства широкого распространения культа Шри в древности, сопоставимого с культом Геры или Афины во многих греческих городах, который с усилением христианства трансформировался в поклонение Мадонне».6

Почитание Шри возникло во время составления «Шатапатха-брахманы»7 и «Дхарма-сутры» Бодхаяны.8

1 Литература санскрита, с. 307-310

2 Ind. Ant., 1874, с. 21, n.

3 J.R.A.S., 1907, с. 484

4 Ind. Ant., 1874, с. 47

5 с. 164

6 J.R.A.S., 1907, с. 491

7 ix. 4.3.

8 ii. 5-24

Сохранились изображения этой богини в Бхархуте и других древних буддийских центрах,1 а также на монетах Раджавулы.2

Относительно пастушеских ассоциаций в жизнеописании Кришны мы уже указывали, что Вишну, ведическое божество, с которым Кришна отождествляется уже в дохристианской Тайттирийа-аранйаке, назывался в Риг-веде «Гопа», что, по мнению Макдонелла и Кейта, означает «покровитель коров»,3 а согласно Гопкинсу, — «пастух».4 В Риг-веде5 Вишну называют «вечно юным» (йува акумарах). Эпитеты гопа и йува акумарах ведического Вишну могут иметь связь с пуранической легендой о юном пастухе Вриндавана точно так же, как три шага того же бога связаны с легендой об аватаре в образе карлика.

Джаясвал указывает,6 что Дамодар и Говинда были известными божествами до появления «Дхарма-сутры» Бодхайаны. Это опровергает ту точку зрения, что почитание младенца Кришны и связанные с ним пастушеские мотивы заимствованы из христианства.

Вражда между Камсой и Кришной упоминается как известный факт в Махабхашье Патанджали (II век до н. э.). Поэтому, как считает Макникол, будет справедливым заключить, что легенда о попытке Камсы убить Кришну в детстве также существовала в этот период.

Нет необходимости относить к христианским источникам и историю о переправе через реку. В текстах Винайа7 есть рассказ о чудесной переправе Будды через Ганг.

«Харивамша» и Пураны, которые содержат рассказы о младенце Кришне, упоминаемые Вебером, Хопкинсом и другими авторами, не являются столь поздними по времени, как нас пытаются убедить вышеупомянутые ученые. «Харивамша» и все восемнадцать Пуран упоминаются в «Махабхарате», а из кхохской надписи в Шарванатхе мы знаем, что великий эпос был завершен (т.е. содержал 100 тысяч шлок [стихов]) уже в VI веке н. э. Есть независимые доказательства, что Ваю-, Агни-, Бхагавата-, Маркандея- и Сканда-пураны были известны уже в VII веке н.э.8 Субандху, писатель VII века н.э., ссылается на «Харивамшу» как на известное произведение.9 Бхавишйа-пурана упоминается в «Дхарма-сутре» Апастамбы.10

1 Buddhist India, с. 217-218

2 Каннингем. Монеты древней Индии. — с. 86

3 The Vedic Index. Том I, с. 238

4 Религии Индии. — с. 57

5 I.155.6

6 Ind. Ant., 1918, с. 84

7 ч.2, с.104

8 В. Смит Ранняя история Индии, 3-е изд., с. 22

9 Вебер. Индийская литература, с.119

10 Бюлер. Предисловие, с. хxviii

Есть основания полагать, что Ваю-, Брахманда- и Вишну- пураны были составлены в период царствования Чандрагупты I, основателя династии Гуптов, который правил с 320 до 335 года н.э. «Похоже, что к периоду его царствования относятся строки в Пуранах, описывающие владычество Гуптов».1 Паргитер в своей ценной работе «Династии эпохи Кали» не без основания относит Матсья-пурану к III веку н.э. Некоторые христианские священные тексты, из которых, как полагают, Пураны позаимствовали рассказы о младенце Кришне, не намного старше.2 В J.R.А.S. за 1908 г.3 Джексон упоминает об открытии в Марваре мандорских скульптур, изображающих некоторые подвиги младенца Кришны; эти скульптуры можно датировать не позже начала христианской эры.4

Итак, мы подошли к теории Р. Г. Бхандаркара. Из «Хроники плавания по Красному морю»5 мы знаем, что в I веке н.э. абхиры уже жили в Западной Индии («Абирия»). Их упоминает и Патанджали.6 Как они могли принести с собой предания о рождении Христа в хлеву, об избиении младенцев и т. д.? В.Канакасабхай в своей книге «Тамильцы восемнадцать столетий назад,7 пишет, что айары (абхиры), согласно их собственным преданиям, пришли на тамильскую землю вместе с основателем династии Пандйан, т. е. за несколько столетий до Христа. Их название — Айар — произошло от дравидского «А», что означает «корова».

Что касается предположения Макникола, будто несторианские миссионеры могли принести с собой истории о младенце Христе около середины VII века н.э., то д-р Кейт отрицает факт появления несторианских миссий в северной Индии в 639 году н.э.8 Это ошибочное предположение исходило от Гарбе, который в свою очередь ссылался на Грирсона, мнение которого предал широкой огласке Такакушу. Однако Грирсон позже полностью исправил свою ошибку, поставив в известность Такакушу, на котором в конечном счете и лежит ответственность за нее.

1 Аллан. Каталог монет династий Гупта, с. хix

2 Теланг. Вступительный очерк к «Бхагавад-гите», с. xxiv, lxii, lxiii

3 с.533

4 Археологический отчет — Западная Индия, 1906-1907., с.33, пар. 24

5 Periplus of the Erythraean Sea

6 Ind. Ant., 1918, с.36

7 с. 57

8 J.R.A.S., 1915, с.839-840

Вебер и его последователи не стремятся представить кришнаизм искаженной формой христианства. Они не намерены утверждать, что в лице Кришны Индия когда-либо воздавала божественное почитание Иисусу. Индуистский Бог, по их мнению, лишь присвоил себе некоторые христианские черты. Но д-р Лоринзер в своей «Бхагавад-гите» идет дальше этого утверждения. Он приходит к оригинальному заключению, что автор индуистской поэмы знал и использовал Евангелия и труды Отцов Церкви. Он приводит следующие аргументы:1

Шанкарачарья жил в VIII веке н. э., из чего следует, что Гbтf была сочинена на пять столетий раньше, т.е. относится к III веку н.э.; в это время в Индии уже были христианские общины и существовал индийский перевод Нового Завета, чему есть веское доказательство в сочинениях св. Иоанна Златоуста.

«Таким образом, — отмечает далее д-р Лоринзер, — очевидно, что существовала естественная возможность не только знакомства автора «Бхагавад-гиты» с христианским учением в целом, но и с текстами Нового Завета; поэтому нет необходимости строить необдуманные гипотезы». Д-р Лоринзер находит в Гите места — вовсе не туманные и не единичные, а, напротив, явные и многочисленные, в которых присутствует удивительное сходство с текстами Нового Завета. Из этого он делает вывод, что автор «Бхагавад-гиты» был знаком с Новым Заветом и применял его по своему усмотрению. Лоринзер помещает наиболее важные отрывки из Гиты рядом с соответствующими им текстами из Нового Завета.

Далее доктор Лоринзер отмечает, что идеи шраддхи и бхакти не индийского происхождения, а заимствованы из христианства. По его мнению, воплощение Вишну в образ Кришны — единственного подлинно человеческого воплощения бога — имитирует христианский догмат о личностном Боге — Христе.

Давайте рассмотрим аргументы, приводимые д-ром Лоринзером. Нетрудно доказать, что Гита написана гораздо раньше III века н. э. Обсуждая возраст «Махабхараты», Хопкинс отмечает: «С относительной уверенностью мы можем утверждать, что за исключением позднее добавленных частей — предисловия к первой книге и последней книги — даже псевдоэпос был завершен к 200 году н.э.».2 Под псевдоэпосом Хопкинс подразумевает дидактические книги — Шанти и Анушасана Парвы.3 Поскольку в «Шанти-парве» есть ссылки на «Бхагавад-гиту», она должна относиться к периоду значительно более раннему, чем II век н. э. Хопкинс определенно высказывается в пользу того, что Гита, «безусловно, является одной из наиболее ранних поэм в эпосе».4

1 Ind. Ant., т. 2, с. 283 и далее

2 Великий Эпос Индии, с. 387

3 G.E.I., с. 381

4 с. 205

Далее он отмечает, что «Гита и сцена игры в кости, отдельно взятые, по своему метрическому размеру и стилю являются более древними, чем Анугита и фантастические события в книгах, описывающих саму битву».1 Мы уже указывали, что Гита, должно быть, существовала в III веке н.э., потому что современные с ней сутры Бадараяны были известны Апастамбе, который не мог жить позднее этого времени.

Рассматривая совпадения между отрывками из Гиты и Нового Завета, д-р Макникол пишет,2 что тщательное изучение указанных мест во многих случаях показывает сходство чисто словесное или кажущееся, в других же случаях можно провести параллели с Упанишадами, которые определенно относятся к дохристианской эпохе. Когда Кришна говорит о «творениях, которым Я —начало и конец», о буквах, из которых «Я — слог „А“»,3 нельзя не отметить бесспорно потрясающее сходство со словами из Откровения Иоанна Богослова: «Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, который есть и был и грядет».4 Но Кришна всего лишь повторяет строку из Упанишад: «Брахма — это „А“».5 «Отождествление Кришной себя со всем, что существует во Вселенной, находится в полном соответствии с описанием Брахмана в Упанишадах. Тот факт, что в перечне явлений, в которых он проявляется в этом мире, обнаруживаются и истина, и свет, и путь — эпитеты, применимые и к Христу, особенно к Христу в Его аспекте Вечного Слова, — вовсе не является удивительным и не должен считаться доказательством заимствования».6 В отношении поразительного сходства между заявлением Гиты:7 «Те, кто с преданностью поклоняются Мне, пребывают во Мне, и Я в них», — и словами Иоанна: «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем»,8 — д-р Муир отмечает: «Условие единения с говорящим в каждом случае различно; единственное общее для обоих текстов — само единение».9 В «Риг-веде» есть места, которые частично передают одинаковые или похожие идеи. Так в стихах ii.11.12, говорится: «О Индра, мы, мудрецы, были в тебе». И в х.142.1: «Этот твой поклонник, о Агни, был в тебе о Сын силы, у него нет других родных»; поклоняющиеся говорят ему: «Ты — наш, и мы — твои».10

1 с. 402

2 «Индийский теизм», с. 276

3 «Бхагавад-гита», x.20-23

4 Откр 1:8

5 Хопкинс «Религии Индии», с. 226

6 «Индийский теизм», с. 276

7 ix.29

8 Ин 6:56

9 Ind. Ant., 1875, с. 79-80

10 viii. 92.32

Давайте рассмотрим еще несколько параллельных мест.

«Он далек от темноты».1

«Свет света, недоступным темноте он зовется» .2

«Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы»3

Слова, переведенные как «далекий от темноты» (тамасах парастат), встречаются не только в Гите, но и в «Мундака-упанишаде» II.ii.6. Слово тамасаспари, означающее «выше или за пределами темноты», также встречается в «Риг-веде», 1.50.10. «Глядя на свет, идущий сверху, недоступный темноте, мы поднялись к величайшему свету, Сурье, Богу среди богов». Любопытно узнать, что этот стих был одним из тех, которые Кришна узнал от Гхоры Ангирасы.4 В Гите непосредственно перед словами тамасах парастат приводятся слова адитйа-варнам, «цвета солнца». Таким образом, Гитакаре [автору Гиты] не было необходимости заимствовать что-либо из Библии. Д-р Муир отмечает: «Большинство стихов из этой поэмы (Гиты), приведенных д-ром Лоринзером в качестве параллелей к текстам из Библии, кажутся мне либо не имеющими особого сходства с последними, либо такими, которые могли естественным образом прийти в голову индийскому автору, поэтому они представляют собой лишь случайное сходство».5

Д-р Лоринзер считает, что создатель Гиты наиболее важные фразы взял именно из Евангелия от Иоанна. Мы уже указывали на то, что Гита существовала задолго до II века н. э., тогда как Евангелие от Иоанна, согласно д-ру Штраусу, «не было известно вплоть до середины II века н. э.».6 Штраус добавляет, что четвертое Евангелие «несет в себе черты, по которым можно судить о его иностранном происхождении и о влияниии на него философии, не известной в том кругу, в котором жил Иисус».

1 Гита, viii. 9

2 Гита, xiii.18).

3 1 Ин 1:5

4 Чх-у.,iii.17.7

5 Ind. Ant., 1875, с. 81

6 Теланг. Вступительный очерк, с. xii

Теперь мы подошли к доктринам шраддхи, бхакти и аватары. Теланг отмечает: «В комментарии на ii. 2.34 Панини мы встречаем следующие примеры: шраддхамедхе и шраддха-тапасо. Надо принять во внимание, что эти примеры иллюстрируют правило, согласно которому в сложных словах более важная часть стоит перед менее важной. Таким образом, становится очевидно, что во времена Патанджали шраддха считалась более важным элементом в религиозной жизни, чем даже медха [интеллект] и тапас [аскеза]. «Чхандогья-упанишада» — одна из самых ранних упанишад, и в ней имеется фраза: йадева видйайа кароти шраддхайа упаниoада тадева вирйаваттам бхавати, в которой раскрывается значимость шраддхи1 [Чх.-у. I.1.10., а также vii.19: iраддхам бхагаво виджиджнаса ити.]

Уже было показано, что идеи бхакти содержатся в гимнах Варуне из «Риг-веды» и что само это слово в его религиозной трактовке является дохристианским.2 Воплощение Вишну в лице Кришны не является постхристианским нововведением. Об этом свидетельствует «Тайттирия-араньяка» (х.1.6), которая определенно является дохристианским произведением.3 На эту книгу ссылается Апастамба. Теория аватары или воплощения Бога зародилась еще в Брахманах. В «Шатапатха-брахмане» (7.5.1.5, 14.1.2.11) мы находим утверждение, что, «приняв облик черепахи, Праджапати порождал потомство»; и еще, что «в облике вепря он поднял Землю со дна океана».4 Брахманы также утверждают, что Вишну принял облик карлика, чтобы, сделав свои три шага, хитростью забрать Землю у асуров и вернуть богам.

Барт пишет: «Теория аватары кажется нам чисто индийской (...), мы уже указывали на аналогию между ней и теорией последовательных воплощений Будды; последняя, по всей видимости, возникла еще до нашей эры, поскольку мы видим ее отражение в барельефах Барахата».5

Изложение доктрины, не обнаруживающей практически никаких различий с теорией аватар, мы находим в «Саддхармапундарике».6 Это буддистское произведение, по всей вероятности, создано до прихода христианских миссионеров в Индию, поскольку в первые века христианской эры оно уже было широко известно, а в III веке н. э. переведено и на китайский язык. История посещения Индии св.Фомой в I веке н. э., по мнению В. Смита, является «чистой мифологией»,7 а существование христианской церкви в Южной Индии может быть отнесено лишь к III веку и никак не ранее.8

1 Вступительный очерк к «Бхагавад-гите», с. xxxi-xxxii

2 Панини, iv 3.95, 3.98

3 J. R. S. A., 1915, с. 840

4 Ведическая мифология, с. 41 и далее

5 «Религии Индии», с. 222

6 xv. 7-9, пер. Керна, с. 308

7 E.H. I., с. 233

8 E.H.I., с. 235

Послесловие

Историю споров вокруг взаимоотношений кришнаизма и христианства описывает д-р Сувира Джайшвал во «Введении» к своей книге «Происхождение и развитие вайшнавизма».1 Далее приводится краткое изложение этого обзора.

Д-р Джайшвал отмечает, что «во второй половине XIX века несколько выдающихся западных ученых, заметив параллели между культом Кришны и христианством, пришли к выводу, что многие легенды из саги о Кришне и сама доктрина преданности [бхакти] заимствованы из христианства». Этой точки зрения в той или иной степени придерживались даже такие выдающиеся исследователи, как Вебер, Хопкинс, Кеннеди, Макникол. Примечательно, что большинство западных индологов тех времен [многие из них были профессиональными миссионерами] рассматривали индуизм с определенной предвзятостью христиан, призванных обратить индусов в свою веру. Эта позиция ярко выражена, к примеру, у Горация Уилсона, одного из пионеров индологии. Индийцев он называл «погруженным в темноту, но интеллигентным, интересным и дружелюбным народом» и подчеркивал, что «для разоблачения ложных взглядов индуизма и убеждения разумной части индусов в истинах христианства» необходимо знать учения и верования самих индусов, поскольку индус просто не станет слушать того, кто спорит с ним, не зная его священных писаний. Однако более внимательное изучение индийских религий убедило Монье-Уильямса, знаменитого ученика Уилсона, что все же неверно называть их авторов «погруженными в темноту язычниками». Хопкинс указывал, что «желающий опровергнуть доктрины индуизма должен обладать недюжинными способностями к логике и глубокой ученостью, а не обладающему этими качествами миссионеру лучше оставить местных богословов в покое».

Контакт с западной цивилизацией побудил и индийских исследователей критически изучить индуизм, чтобы «отделить зерна от плевел». Появились труды, анализирующие корни индуизма, и среди них — изданный в 1921 году небольшой трактат проф. Х. Райчаудхури «Материалы по изучению ранней истории вайшнавизма», в котором он «решительно опроверг аргументы тех, кто считал, что культ Кришна-бхакти чем-то обязан христианству» [глава, о которой идет речь, приведена выше]. По свидетельству д-ра Джайшвала, «его аргументация в целом была признана и установилось общее мнение, что культ Кришны не обнаруживает следов влияния христианства».

Примечательно, что ранее, читая доклад на Конгрессе востоковедов в Риме, д-р. Браджендранатх Сил выразил сожаления «по поводу склонности западных ученых рассматривать все остальные религии как некие рудименты по сравнению с христианством». Также он выразил твердое убеждение, что вайшнавизм явно способен «внести очень ценный вклад в европейский Ренессанс» ХХ века.

1 Suvira Jaiswal. The Origin and Development of Vaisnavism. Munshiram Manoharlal Publishers Pvt.Ltd., New Delhi, 1981. pp. 1-5

You have no rights to post comments.

06 - Бхагаватизм и христианство (Х. Райчаудхури)

Послесловие

Меню

ПОДПИШИТЕСЬ

0 Товары	-	0.00 Руб
В корзину