Можно ли назвать научным метод постижения Бога через сознание Кришны?
«Божественное свидетельство», «Бог как иллюзия», «Бог: неудачная гипотеза», «Доказательство Бога: аргументы ученого». Судя по всему, в последнее время среди ученых, как верующих, так и атеистов, становится модным писать о Боге. Многих из них приглашают выступать перед студентами, и эти выступления вызывают большой резонанс. Но неужели нет лучшего способа подойти к вопросу о существовании Бога? Традиционная наука, особенно в своих «грубых» формах — таких как физика или биология, — вряд ли располагает необходимыми средствами и методами, при помощи которых можно было бы добиться некоторой определенности в этом вопросе. С другой стороны, религиозный подход, как правило, предостерегает от неукоснительного следования доводам рассудка и ограничивает возможности для индивидуального поиска. Между этими двумя не слишком приемлемыми альтернативами находится третий, более перспективный вариант — тот, который предлагает нам древнеиндийская ведическая литература. Чтобы убедиться в этом, сначала попытаемся выяснить, почему не справляется с поставленной задачей «традиционная» наука. Затем обсудим, каким образом решает эту задачу наука духовная, основанная на Ведах, при этом не заигрывая с современной публикой и не идя у нее на поводу.
Стать одним из путей познания Бога традиционной науке мешают две ее основополагающие доктрины. Первая — натурализм, или предположение, что все природные явления имеют естественные причины. («Естественные» в данном случае означает эмпирически наблюдаемые, или воспринимаемые посредством пяти органов чувств.) Эта предпосылка является основополагающей при научном исследовании. Допуская это, мы тем самым исключаем из области поиска все, что недоступно восприятию наших чувств.
Впрочем, следует заметить, что существуют и менее строгие подходы к истолкованию этой доктрины. Некоторые ученые различают метафизический и методологический натурализм. Метафизический натурализм — это как раз точка зрения, изложенная выше, то есть та, согласно которой все явления в мире имеют эмпирически воспринимаемые причины. В соответствии с этим подходом, солнце встает не потому, что некое невидимое существо везет его по небу на золотой колеснице, а потому, что вращается Земля. Методологический же натурализм ограничивает эмпирической сферой само познание мира (то есть сводит его к тому, что можно потрогать, увидеть, понюхать и т.д.), при этом не обязательно отвергая сверхъестественные объяснения наблюдаемых явлений. Согласно такому подходу, вполне возможно, что Солнце движется на колеснице, но единственный приемлемый способ доказать это — прибегнуть к помощи телескопа и других подобных приспособлений. Таким образом, сверхъестественные явления вполне могут существовать, но ни в коем случае нельзя доказывать их существование сверхъестественными методами. Хотя такой подход и кажется более гибким, далее мы продемонстрируем, что и он излишне ограничивает исследователя, всерьез увлеченного вопросом о существовании Бога.
Второе препятствие — фальсификационизм. Это представление, ставшее популярным благодаря философу науки Карлу Попперу, основано на том, что подлинно научным может быть признано лишь то утверждение, которое может быть опровергнуто. Иначе говоря, если ученый А делает какое-то заявление, а ученый Б при этом не имеет способа доказать его ошибочность, тогда это заявление признается ненаучным. Его нельзя проверить; следовательно, оно не стоит внимания. Интересно, что, если признать данный критерий научности (позже мы остановимся на этом подробнее), одним из следствий этого будет невозможность доказать вообще что бы то ни было. Можно лишь опровергнуть.
И тем не менее именно так и действует наука в соответствии с принципом фальсификационизма. Наука признаёт лишь ту теорию, которая способна логично объяснять и предсказывать природные явления и которой не противоречат никакие данные. Если же какие-то положения имеющейся теории опровергаются, возникает новая теория и все начинается сначала. Порожденное таким подходом изменчивое знание не может послужить основой для постижения Бога, хотя для других целей, возможно, и сгодится.
Двойные шоры
Так почему же две эти доктрины, на которых строится традиционная наука, — натурализм и фальсификационизм — оказываются непригодными, когда речь заходит о познании Божественного? Да потому, что и то и другое — непозволительные шоры. Чтобы выяснить почему, проведем мысленный эксперимент. Представим, что есть некие убежденные и талантливые верующие, которые не знают себе равных в «традиционных» научных исследованиях и при этом горячо преданы всемогущему Богу. И вот в их распоряжение переходят все крупные исследовательские институты и университеты. У них в запасе — десятилетия. Вопрос: до чего, самое большее, додумаются эти верующие гении? Разумеется, они могут поставить под сомнение все научные теории, в которых не было четкого представления о Боге. Они могут разработать собственные детально продуманные модели мира, в которых, с одной стороны, центральное место отводится Богу, а с другой — нет ни малейшего противоречия с полученными когда бы то ни было эмпирическими данными. Вопрос на миллион долларов: а сумеют ли они доказать существование Бога?
Ответ — нет, не сумеют. Они, конечно, могут доказать, что атеизм — воззрение совершенно необоснованное и что разумному человеку и в голову не придет искать ему подтверждений. Они могут до мелочей разработать всеобъемлющую картину мира, во всем зависящего от Бога. Но доказать, что Бог есть, — этого они не сумеют. Натурализм не позволит им оперировать данными и свидетельствами, выходящими за рамки восприятия пяти органов чувств, а фальсификационизм помешает прийти к какому бы то ни было окончательному выводу. Скованные этими идеологическими наручниками традиционной науки, из-за которых сама наука сводится лишь к опровержению теорий на основании эмпирических данных, они никогда не смогут найти положительное доказательство существования сверхъестественного Бога.
И что же остается нам, жаждущим духовности рационалистам? Если даже при таком идеальном раскладе традиционная наука не сможет дать нам убедительных доказательств бытия Бога, значит ли это, что нам остается лишь слепо верить в то, что говорят нам духовные лидеры? Неужели нельзя применить научные методы наблюдения и эксперимента для постижения Всевышнего? Оказывается, древнеиндийские ведические писания предоставляют нам именно такую альтернативу.
Наследие Просвещения
Дабы по достоинству оценить ведические писания и то, что они предлагают нам, прежде всего следует понять, что научный мир крепко держится за натурализм и фальсификационизм, ибо они помогают отличить науку от псевдонауки. Сегодняшние ученые — интеллектуальные наследники Просвещения, европейского культурного течения XVIII века, переместившего взгляд человечества с небес на землю. Его последователи ставили разум и прогресс выше догмы и традиции. Будучи их наследниками, представители современного научного сообщества постоянно стремятся очертить границы науки, сводя ее к постижению мира через логику и разум — пути, открытому для индивидуальных поисков и начинаний. В то же время они неустанно оттесняют в область псевдонауки любые воззрения, которые, как им кажется, зависят от личных переживаний или основаны на пассивном созерцании (сюда же обычно относятся и любые религиозные взгляды). И натурализм, и фальсификационизм содействуют такому разграничению, поэтому основная масса ученых склонна признавать их как догму.
Допуская, что мотивы, стоящие за этим, — отделить строгое научное исследование от чьих-то фантазий — вполне хороши, стоит тем не менее задуматься: а являются ли две эти доктрины единственным средством достичь данной цели? Нет, если обратиться к ведической мудрости. Избегая ловушек, таящихся в натурализме и фальсификацио-низме, ведические писания предлагают собственный путь познания, который тем не менее также строг, систематичен и проверяем. На самом деле традиционный ведический способ постижения Бога (как он представлен в «Бхагавад-гите», «Шримад-Бхагаватам» и других подобных писаниях) являет собой образец подлинной науки, хотя и приспособленной к познанию духа.
Методы гуманитарных наук
Первый (и в каком-то смысле ожидаемый) шаг на этом пути — осознание того, что Бог личность и что отношение к Нему должно быть соответствующим. Он не какой-то инертный вселенский субстрат, который можно добыть и положить на стеклышко микроскопа. Поэтому, если уж и брать за образец науку, то подойдут скорее не естественные, а общественные науки.
Конечно, многие «серьезные» ученые посмеиваются над теми, кто относит к наукам такие дисциплины, как психология, обществознание и экономика. Но это отнюдь не мешает огромному числу серьезных исследователей применять научные методы к изучению человека и общества. Разница лишь в некоторых особенностях изучаемых объектов, которые приходится принимать во внимание, — например, их самоощущение и волеизъявление, которыми ученые-естественники, занимающиеся мертвой материей и низшими видами жизни, обычно позволяют себе пренебречь. Но если даже изучение человека как носителя сознания является задачей общественных наук, почему для постижения Бога нужно пользоваться естественно-научными методами? Если уж на то пошло, Бог — это сверхчеловек.
Как же охарактеризовать духовную общественную науку, представленную в Ведах? Традиционную науку — будь то общественная или какая бы то ни было еще — можно определить как «объективное исследование природы при помощи органов чувств и приспособлений, их дополняющих». Но если учесть, что в ведических писаниях Бога называют Адхокшаджей («недосягаемым для чувств») и Ачинтьей («непостижимым»), становится очевидной необходимость видоизменить это определение в соответствии со спецификой познания Трансцендентного. Вот как может звучать определение духовной науки, учитывающее трансцендентную природу Бога: «субъективное мысленное переживание трансцендентной реальности в соответствии с указаниями священных писаний».
Можно ли сказать, что это новое определение ненаучно? Шрила Прабхупада так не считал. Он называл духовную практику «наукой самоосознания». Рассмотрим составляющие этой «науки самоосознания» и выясним, насколько такое название оправданно.
Прежде всего, наше определение включает в себя понятие субъективности, обычно не свойственной традиционной науке. С другой стороны, современная наука (через принцип неопределенности Гейзенберга и квантовую механику) привносит в физические уравнения такую величину, как наблюдатель, не позволяя человеку оставаться лишь пассивным зрителем. Таким образом, каждый шаг исследования несет на себе отпечаток присутствия и восприятия человека, и нет такого понятия, как знание «само по себе», вне познающего. И пусть это справедливо лишь для бесконечно малых квантовых величин, но факт остается фактом: традиционная наука, по сути, демонстрирует, что объективность может быть иллюзорной. А значит, вряд ли нас можно упрекать в том, что мы рассуждаем о науке, основанной на субъективном опыте.
Далее в нашем определении духовной науки говорится о сознании. Именно сознание, а не физические органы чувств, является здесь главным орудием исследования. Это очевидным образом противоречит доктрине методологического натурализма, которая ограничивает измерения областью, доступной чувствам и приборам. Значит ли это, что наше определение перестает быть научным в полном смысле этого слова?
Изоморфизм
Теперь рассмотрим принцип изоморфизма. В соответствии с этим принципом, инструмент, применяемый для изучения некоего явления, должен иметь сходную с ним природу. Полагаться в познании Бога только лишь на органы чувств и измерительные приборы — значит нарушить этот принцип, ибо чувства могут воспринять лишь материю, тогда как Бог духовен. Учитывая это, единственное разумное решение в нашей ситуации — воспользоваться иным, более подходящим инструментом. Слепо цепляться за какие-то средства лишь потому, что они привычны и удобны, несмотря на их явную неприемлемость, — признак неразумного исследователя. Хорошие ученые так не поступают. Несколько десятилетий назад известный химик Джон Платт писал в журнале «Сайенс»:
Остерегайтесь человека, в теории и на практике применяющего один-единственный метод и единственный инструмент. Для такого человека важнее не сама проблема, а метод ее решения. Человек, зацикленный на методе, скован по рукам и ногам. Человек же, поглощенный проблемой, хотя бы свободно тянется к тому, что важнее всего.
Чтобы наше изучение вопроса о существовании Бога принесло плоды, мы как серьезные ученые должны использовать тот метод, который наилучшим образом подходит для решения поставленной задачи. Из ведических писаний мы узнаём, что постичь Высший Дух, Высшее Сознание, высшее «Я» возможно лишь при помощи одного «инструмента» — своего собственного духа, собственного сознания, собственного «я». В действительности мы частицы божественности этого Высшего Духа, и лишь это дает нам возможность установить с Ним связь.
Постичь Бога при помощи сознания
Итак, в поисках подходящего «инструмента» для изучения Бога мы благоразумно остановили свой выбор на сознании. Теперь нужно подумать, как им правильно воспользоваться. И вот тут начинают играть ключевую роль наставления священных писаний. Следовать священным писаниям — значит познавать Бога по тому, что Он Сам говорит о Себе, ведь их изначальный источник — Сам Бог.
Подстраиваться под желания и требования субъекта — такой подход вполне в духе и «традиционных» социологических исследований. Люди — не склянки с реактивами и не подопытные кролики; ими не получится манипулировать против их воли. Поэтому здесь крайне важны согласие и открытость к общению. А коль скоро это играет такую роль при изучении людей, то чему удивляться, если те же условия оказываются важны при познании Бога? Чтобы наши труды увенчались успехом, нужно, чтобы Он согласился на это и позволил Себя изучать. Кого-то такая необходимость подчиниться, возможно, и покоробит, однако не стоит забывать, что мы пытаемся встретиться с самой деятельной, самой богатой, самой могущественной и самой знаменитой личностью на свете.
Социологи часто говорят о «посредниках» — людях, которые в силу своего удачного положения могут помочь завязать важные знакомства. Оказывается, у Бога тоже есть «посредники», и, чтобы получить Его аудиенцию, сначала придется обратиться к ним. Точно так же, чтобы попасть к генеральному директору предприятия, приходится иметь дело с его секретарями и т.д.
К счастью для нас, в «Бхагавад-гите» Бог Сам подробно поведал, как и что делать, чтобы попасть к Нему. Первое и самое главное — принять гуру. Можно ли сказать, что такой поступок несовместим с наукой? Вовсе нет. Как любой докторант постигает технику научного поиска под руководством преподавателя, так и человек, желающий познать Бога, должен следовать указаниям наставника. Опытные исследователи как в области материи, так и в сфере духа способны передать ученику все тонкости мастерства и практики.
Итак, ведический подход к познанию Бога противоречит доктрине натурализма, ибо опирается на методы, связанные со сверхъестественным. Но при этом он удивительно созвучен духу науки и даже согласуется со многими ее важнейшими принципами. Это даже больше, чем наука, поскольку открывает нам совершенно иное измерение реальности — причем с прогнозируемым и повторяющимся результатом.
А как быть с другой доктриной, не дающей традиционной науке исследовать Бога, — фальсификационизмом? Что говорит ведическая литература об этом препятствии?
Два подхода к знанию
И снова, прежде чем приступить к ответу на вопрос, позволим себе сделать небольшое отступление. Традиционная наука и Веды совершенно по-разному решают вопрос о знании. Первая предполагает, что люди ничего не могут знать абсолютно точно или независимо. Опираясь на эмпирические данные, полученные в процессе наблюдения над материальным миром и взаимодействия с ним, мы постоянно совершенствуем то, что кажется нам истиной. Таким образом, наше знание зиждется на условном, постоянно меняющемся материале.
По большому счету, такая ситуация значит лишь то, что мы ничего не знаем. Я могу заявить: мне точно известно, что завтра взойдет солнце или что на другом конце земли есть такая страна — Китай. Но это, с позволения сказать, знание основано лишь на моем опыте. Если завтра солнце не взойдет или, полетев в Китай, я обнаружу, что его в действительности не существует, я просто скорректирую свои представления о реальности. То, что сегодня считается бесспорным, завтра станет мифом. Если подходить к знанию с такой точки зрения, то фальсификационизм имеет смысл. Что есть истина, мы не знаем, поэтому будем тратить время на выяснение того, что истиной не является. Ничего лучшего нам все равно не остается.
Ведические писания дают иной взгляд на проблему знания. В них утверждается, что знание может быть неизменным, истинным и не зависящим от чего бы то ни было. Такое абсолютное знание не подвержено течению постоянно меняющегося мира. И стоит ли удивляться, что убедительнее и замечательнее всего этот принцип действует в отношении вопроса, ответ на который должен интересовать нас больше всего: есть ли Бог? Звучит хорошо, говорим мы. Но может ли считаться научным такое знание — знание, претендующее на абсолютность? Определенно, да. Такое знание, хоть оно и взято из священных писаний, не стоит принимать слепо, полагаясь лишь на чьи-то слова или опыт.
Истинность его можно, вполне в духе научных изысканий, проверить своими силами.
«Научнее» самой науки
Кто-то может не согласиться, что процесс духовного познания более научен, чем традиционный. Почему же в таком случае большинство людей, желая что-то узнать, выбирают науку, а не, скажем, религию? Мне кажется, дело в том, что, когда людям нужна надежная информация из какого-то внешнего источника, не считая чьих-то авторитетных утверждений, они предпочтут положиться на собственные органы чувств. (Органы чувств я отношу к внешним источникам, поскольку сам я отличен от них, например от своих глаз, которые могут и подвести меня, и нередко подводят.) Так они по крайней мере могут почувствовать себя участниками процесса познания, а не просто пассивными получателями информации. Но в ведических писаниях твердо сказано, что не следует полагаться на внешние источники: вы можете обрести знание сами. Знанию вовсе не обязательно всегда оставаться зависимым от чего-то внешнего, будь то наши органы чувств или чьи-то слова. Оно вполне может стать внутренне присущим душе. А что еще нужно человеку, непременно желающему удостовериться во всем самому?
Таким образом, ведический метод познания позволяет нам преодолеть ограничения, налагаемые фальсификационизмом, и обрести по-настоящему положительное знание. При этом он не противоречит научным идеалам, таким как независимость наблюдателя и проверяемость.
Конечно, начинается все с того, что мы принимаем слова священных писаний на веру. Но опять-таки, разве это так уж ненаучно? Всякое исследование в рамках традиционной науки начинается с гипотезы, когда ученый формулирует, что он ожидает найти. Эту гипотезу ему могла подсказать какая-то теория, наблюдение, прежние ученые изыскания, жизненный опыт, интуиция — все что угодно. А если методы изучения гипотезы безупречны, то источник ее становится не так уж важен. Так почему бы не начать со слов священного писания?
И даже до того, как мы приступим к исследованию, священные писания играют важную роль. Чтобы мы могли представить себе, каково это — обрести положительное знание, ведические писания предлагают нам воодушевляющие аналогии. В начале девятой, самой сокровенной из глав «Бхагавад-гиты» Господь Кришна объясняет, что знание, о котором Он сейчас поведает, дает человеку возможность «непосредственного восприятия» (пратьякши). Хотя обсуждаемый предмет явно духовен, Господь употребляет здесь то же самое санскритское слово, которым принято обозначать чувственное восприятие. А если Его слов недостаточно, чтобы составить представление на этот счет, можно обратиться к «Шримад-Бхагаватам» (11.2.42):
«Преданность, опыт личного общения с Верховным Господом и отрешенность от всего остального — всё это одновременно испытывает тот, кто находит прибежище у Верховной Личности Бога, подобно тому как с каждым съеденным кусочком пищи человек получает удовольствие, питает свой организм и утоляет голод».
Мы вполне можем надеяться, что, с верой следуя наставлениям Господа, данным в ведических писаниях, ощутим Его присутствие так же явственно, как ощущаем вкус еды. И это присутствие не будет ограничено рамками внутренних переживаний. И в «Бхагавад-гите» (6.30), и в «Шримад-Бхагаватам» (11.2.45) сказано, что на определенном этапе духовного продвижения мы будем видеть присутствие Бога везде и во всем.
Тут уже должно быть ясно, что Веды предлагают нам подлинно научный метод познания Бога. В его основе не сентиментальность и не слепая вера. Веды описывают логически связный процесс, подразумевающий участие разума и индивидуальные усилия, а затем приглашают всех желающих провести свое собственное исследование. Итак, для тех, кто по-настоящему хочет исследовать факт существования Бога, ситуация вполне ясна: паровоз традиционной науки, бегущий по рельсам натурализма и фальсификационизма, может увезти нас куда-нибудь не туда. Так что рано или поздно, чтобы достичь желанной цели, нам придется взойти на борт самолета — ведического знания. Так зачем ждать?
Подробнее...