"В этих обстоятельствах, начиная с 1936 года, я просто думал, смогу ли я отважиться на выполнение этой трудной задачи, не имея, к тому же, ни средств, ни способностей. Но так как это не испугало меня, я нашел в себе силы взяться за работу." Шрила Прабхупада, журнал «Назад к Богу».

"Пожар в матхе" вспыхнул почти сразу. Один из старших учеников заявил, что духовным преемником Бхактисиддханты Сарасвати должен быть один-единственный ачарья, имеющий право давать посвящения и разрешать все споры. Но Бхактисиддханта Сарасвати никогда не говорил ничего подобного. Он не просил назначать какого-то одного ачарью. Напротив, он наказал членам Гаудия-Матха сформировать руководящий орган из двенадцати человек и управлять матхом сообща. Но это наставление было забыто, а вместо него было выдвинуто предложение - назначить единоличного лидера. Вместо двенадцати человек руководство должен был взять на себя один, — оставалось лишь решить, кто.

Ученики разделились на две противоборствующие группы. Ананта Васудева, один из ведущих проповедников Бхактисиддханты Сарасвати, был очень честолюбив - он настаивал на своих правах, заручившись поддержкой влиятельных санньяси. Другой ученик, Кунджавихари, ловко вел борьбу за имущество. При Шриле Бхактисиддханте он был главным управляющим, и теперь претендовал на великолепный храм в Калькутте, равно как и на всю остальную собственность и имущество, числившееся за Гаудия-Матхом по всей территории Индии. В своем завещании Шрила Бхактисиддханта выразил желание, чтобы ученики избрали руководящий совет, который будет управлять всей собственностью и капиталом Гаудия-Матха, но Кунджавихари оспаривал правомерность этого завещания. Он и его сподвижники утверждали, что, поскольку Шрила Бхактисиддханта получал всю эту собственность от имени Бога, она ему не принадлежала, и он не имел права определять ее будущего хозяина. Кунджавихари и другие вели бесконечные споры по поводу правовых и богословских аспектов положения ушедшего ачарьи.

Вскоре после ухода Шрилы Бхактисиддханты начался судебный процесс. Ананта-Васудева, на стороне которого было большинство членов Гаудия-Матха, заявил, что именно ему как следующему ачарье принадлежит имущество и власть. На стороне Кунджавихари было лишь несколько человек, но, несмотря на это, он бросил вызов большинству и подал в суд. Кунджавихари и его сторонникам удалось завладеть Чайтанья-Матхом и храмами в Майяпуре. Партии Васудевы досталась остальная недвижимость. Ссоры переросли в кулачные бои, и проповедь Гаудия-Матха остановилась.

Неспособность Абхая участвовать в деятельности Гаудия-Матха неожиданно оказалась ему во благо. Он был скорее прихожанином, нежели членом матха и (по крайней мере, внешне) больше дельцом-грихастхой, чем миссионером. Поэтому все эти раздоры обошли его стороной. Он, правда, был связан с матхами в Бомбее и Аллахабаде, но никаких руководящих постов там не занимал, и поэтому ему не нужно было на что-то притязать или участвовать в судах. Да он и не встал бы на какую-то одну сторону в драке за власть. Как и многих других учеников, его очень удручало, что наказом его духовного учителя о сотрудничестве пренебрегли, а его миссия стала предметом судебной тяжбы. Абхай знал, что Шрила Бхактисиддханта всегда призывал старших учеников к сотрудничеству, поэтому не мог одобрить действий ни одной из ссорящихся фракций. Обе стороны оскорбляли Шрилу Бхактисиддханту Сарасвати.

Но он хотел проповедовать. Хотя цель стать "очень хорошим англоязычным проповедником" оставалась пока больше предметом его размышлений, нежели активных действий, Гаудия-Матх, по логике, мог бы стать хорошим средством для проповеди. К тому же, он уже печатал свои статьи в изданиях Гаудия-Матха и сотрудничал с духовными братьями в Аллахабаде и Бомбее. Разумеется, служение духовному учителю означает служение его миссии, но Гаудия-Матх, некогда славившийся своей чистой и смелой проповедью послания Господа Чайтаньи, теперь прославился в основном своими распрями. Развал Гаудия-Матха коснулся и Абхая. Как мог он в таких условиях выполнять наказ своего духовного учителя — проповедовать? Раньше главным препятствием для проповеди были семейные обязанности, но сейчас положение значительно усложнилось. Только ждать исхода этих сражений - ничего другого не оставалось. Что же уготовил ему Кришна?

* * *

1938 год.

Дела в Бомбее не ладились. Абхай, которому было уже сорок два, со всей семьей переехал обратно в Калькутту, где арендовал дом № 6 на Сита-Канта-Банерджи-Лэйн. С обеих сторон этой узкой улочки стояли трехэтажные дома. Его офис находился на первом этаже и выходил на улицу; семья жила на втором этаже. Абхай снял примыкающее здание № 7 и на первом его этаже устроил небольшую химическую лабораторию, где стал производить дистиллированную воду, «Болеутоляющую мазь Дэ», «Вимал тоник», уколы от нарывов «Альфа» и другие лекарства. Еще он занял под лабораторию маленькую постройку во дворе здания. Над дверью, выходящей на улицу, он повесил большую вывеску – «Абхай-Чаран Дэ и сыновья», – на которой был изображен усатый Абхай-Чаран.

Иногда Абхай нанимал в помощь двух-трех человек, но чаще работал один. Он поставлял дистиллированную воду своим агентам, в частности “Бенгал Компани” и “Глюконет”. Для рекламы болеутоляющей мази Дэ была напечатана брошюра, в которой говорилось: "Отлично снимает боль при подагре, ревматизме и других недугах". А если пациент хотел навсегда избавиться от подагры, ревматизма и других недугов, то брошюра Абхая предписывала, в дополнение к “Болеутоляющей мази Де”, "воздерживаться от спиртных напитков и других одурманивающих средств и употреблять в пищу простые и чистые продукты, такие как овощи и молоко".

Новое дело в Калькутте сразу пошло на лад, но сердцем Абхай был далеко отсюда. Вести дело, чтобы содержать семью -это был просто его долг. Новые знакомые в Калькутте видели в нем искреннего преданного Бога – пусть и делового человека и отца семейства, но который озабочен более проповедью и литературной работой, нежели бизнесом и семьей.

Чханди Мукерджи (с соседней улицы Бихари): Его интересовало только преданное служение, а бизнесом он занимался лишь для поддержания семьи. Было видно, что им движет не стремление получить выгоду, заработать денег или стать богатым человеком.

Чаран Мукерджи (сосед Абхая): Абхай-Чаран Дэ всегда очень терпеливо выслушивал все, даже самые вздорные доводы любого посетителя, включая меня самого. Не зная философии, я выдвигал множество совершенно нелогичных аргументов, а г-н Дэ всегда очень терпеливо слушал. Он никогда не раздражался, всегда был очень спокоен и рассказывал мне о Боге. Он говорил только о Кришне. Он переводил «Гиту» и вел свой бизнес.

Соседи часто заставали его сидящим на кушетке в гостиной. Он читал книги своего духовного учителя, время от времени повторяя вслух санскритские шлоки*. С теми, кто заходил к нему, он любил говорить о философии. Члены его семьи, как правило, были в верхних комнатах, а он сидел внизу, в гостиной, одетый в дхоти и курту, а иногда в дхоти и жилетку. Иногда он писал, а дети его в это время играли на улице с детьми семьи Гангули, жившими в том же доме, в квартире, выходившей во двор.

Соседи жили очень дружно, как одна семья, и Абхай часто с ними общался. Как правило, говорили они о вайшнавской философии и лишь изредка — о бизнесе. По мнению г-на Гангули, речь Абхая была "ученой и всегда в высшей степени философской". Он был поглощен философией сознания Кришны, и даже в коротких беседах рассказывал о том, что «Бхагавадгита» называет Господа Кришну основой материального и духовного миров. Работая в своей лаборатории, принимая пустые стеклянные бутылки у торговца-мусульманина или выходя продавать свои лекарства, - он всегда говорил и думал о Боге.

В те дни в Калькутте нередко можно было встретить человека, проявляющего интерес к Богу. Абхай заметил, что даже Абдулла, мусульманин, продававший стеклянную тару, очень религиозен. Однажды Абхай спросил Абдуллу, который когда-то был очень бедным, но благодаря своему делу разбогател:

— Теперь у тебя есть деньги. На что же ты собираешься их потратить?

Торговец бутылками ответил:

— Дорогой мой господин, я мечтаю построить мечеть.

* * *

Тем временем война в Гаудия-Матхе разгоралась все сильней. Обе партии были движимы нечистыми побуждениями, и обе отклонились от наставлений духовного учителя. Одна только попытка определить в суде, кому принадлежит собственность, означала, что духовные братья не повиновались желанию духовного учителя, которое он столь ясно выразил в завещании. Суды продолжались из года в год, но тяжбы не могли ни сблизить учеников, ни очистить их. Местный суд вынес решение в пользу Ананта-Васудевы, но Верховный суд постановил, что две трети собственности матха принадлежат Кунджавихари, а Васудеве — только одна треть. Несмотря на это, сторонников у него было больше – им казалось, что Васудева более решительно настроен восстановить проповедь Гаудия-Матха. Но вскоре Васудева нарушил строгие принципы санньясы и сбежал с женщиной, а группа его последователей распалась на мелкие группировки.

Большинство санньяси продолжали соблюдать принципы, но многие из них, возмущенные происходящим, вышли из состава обеих фракций. Каждый из них учредил свой ашрам: «Миссия Гаудия», «Чайтанья-Гаудия-Матх» и другие. Гаудия-Матх - единая организация, миссия с филиалами по всей Индии, состоящая из многочисленных храмов, нескольких типографий и сотен преданных, работавших сообща под единым руководством, - прекратила свое существование. Ученики продолжали следовать наставлениям Господа Чайтаньи Махапрабху, полученными от Шрилы Бхактисиддханты, но, разделившись, утратили былую силу. Иллюзия престижа и обладания собственностью вытеснили наказ духовного учителя, и дело Шрилы Бхактисиддханты – всемирное движение проповеди учения Господа Чайтаньи — было развалено.

* * *

Где бы Абхай ни оказался, он, казалось, притягивал к себе духовных братьев. Несколько последователей Шридхары Махараджа — того самого Шридхары, с которым Абхай сотрудничал в Бомбее и к которому всегда относился как к хорошему преданному и ученому, — встретили Абхая около его дома на улице Банерджи, а затем рассказали об этой встрече Шридхаре Махарадже, который в то время жил в своем ашраме, в Майяпуре. Шридхара Махараджа не участвовал в «войне» Гаудия-Матха, но, будучи санньяси, по-прежнему проповедовал и занимался изданием вайшнавской литературы. Он хотел открыть ашрам в Калькутте и для этой цели за двадцать рупий в месяц арендовал у Абхая четыре комнаты на втором этаже дома №7, над химической лабораторией.

Теперь, когда Шридхара Махараджа, Пури Махараджа и Бхактисаранга Махараджа приезжали в Калькутту, они устраивались в своих отдельных комнатках. В новом ашраме начали регулярно останавливаться и брахмачари, и санньяси, а Шридхара Махараджа повесил на фасаде вывеску: «Девананда-Сарасвати-Матх».

Открытие нового матха в Майяпуре и его филиала в Калькутте было ответом Шридхары Махараджи на раскол в Гаудия-Матхе. Как и другие санньяси, он давал посвящение ученикам и проповедовал, не ожидая исхода судебного разбирательства, с его бесконечными апелляциями и встречными исками. Абхай был рад помочь Шридхаре Махарадже и другим — всем, кто присоединялся к нему в новом маленьком ашраме. Здесь и сам Абхай, и Шридхара Махараджа со своими последователями могли оставаться в стороне от войны в Гаудия-Матхе и сообща воплощать в жизнь планы распространения сознания Кришны.

Санньяси готовили на отдельной кухне, сами проводили пуджу, пели утренние и вечерние киртаны и читали лекции. Абхай жил с семьей, принимал свою пищу и проводил свою пуджу, но теперь он мог часто ходить обсуждать «Шримад-Бхагаватам» со Шридхарой Махараджей. С крыши дома Абхая был виден шпиль построенного духовным лидером Гаудия-Матха здания на Багхбазаре, за которое сейчас ожесточенно бились враждующие группировки.

Нередко Абхай ходил со Шридхарой Махараджей и его помощниками на проповеднические программы, где играл на мриданге. А когда Шридхара Махараджа болел, Абхай сам водил преданных на проповедь, сам вел киртану, играл на мриданге и давал лекции по Бхагаватам.

Шридхара Махараджа: Мы не видели, чтобы Абхай тратил все силы на зарабатывание денег. Ничто не указывало на то, что он очень богат или имеет много свободных средств. Его больше интересовали духовные отношения, нежели семья. Со мной он никогда не обсуждал свои дела – хорошо они идут или плохо, собирается ли он предпринять то или это. С финансовой точки зрения, у него было не так много средств, чтобы жертвовать их миссии.

* * *

Абхай серьезно задумывался над тем, что ему нужно начать писать вайшнавские книги. Тогда, в 1935, его духовный учитель, похоже, был очень этим доволен и даже сказал редактору “Хармониста”: "Печатайте все, что он напишет". А если удастся увеличить прибыль от бизнеса, ее можно вложить в печатание книг на английском языке, как сказал духовный учитель… "Если у тебя когда-нибудь будут деньги, печатай книги". Гаудия-Матх, вне всякого сомнения, сейчас не будет этим заниматься - Кунджавихари продал печатные станки Бхактисиддханты, намереваясь покрыть судебные издержки. Абхаю приходилось рассчитывать только на себя - поддерживать свой бизнес, одновременно стараясь и писать, и печатать. Шрила Бхактисиддханта советовал то же самое: "Пусть он лучше живет отдельно от вас. Придет время, и он сам все сделает ".

В 1939 году Абхай написал "Введение в Гитопанишад". Это был всего лишь короткий очерк, однако в нем угадывалось желание Абхая когда-нибудь перевести «Бхагавадгиту» на английский и написать к ней комментарии. Конечно, «Гиту» уже не раз комментировали на английском, но авторы комментариев в большинстве своем были либо имперсоналистами, либо были не в силах передать изначальный дух «Бхагавадгиты» — дух Арджуны, выслушивающего «Гиту» непосредственно от Господа Кришны, на поле битвы Курукшетра. Но Абхай знал, что можно представить «Бхагавадгиту» в правильном свете, написав к ней английский комментарий, основанный на учении Господа Чайтаньи и идущей от Него ученической преемственности. И он приступил к этой работе. Каждую свободную минуту он писал. И хотя в его построении английских фраз строгий грамматик мог бы найти ошибки, смысл их всегда оставалось ясным.

В своем "Введении" Абхай вспомнил случай, как однажды, будучи еще школьником, посетил лекцию под названием "Видья-ратна – драгоценный камень образования". Это была лекция о том, что Бога нет и быть не может. Ведь если бы Бог был, Он, несомненно, низошел бы на Землю, чтобы положить конец всякой религиозной вражде; но поскольку Он не сделал человеку такого одолжения, мы должны раз и навсегда выбросить из головы мысль о Его существовании. Молодые ребята, из которых целиком состояла аудитория, особо не вникали в суть сказанного, но, впечатленные аргументами, "вынесли с лекции высокомерные идеи безбожия и в дальнейшем уже самостоятельно стали агностиками ". Абхая не удовлетворял вывод агностиков, поскольку он «был воспитан отцом как преданный Шри Шри Радха-Говинды».

«Но после той лекции на тему видья-ратны я пережил внутренний конфликт между агностицизмом и существованием Бога". Уже потом, слушая духовного учителя, Абхай осознал, что Личность Бога присутствует везде, во всех сферах человеческой жизни. "Но у нас нет глаз, чтобы увидеть Его, — писал Абхай. — Даже если Господь придет на землю, ссорящиеся материалисты по невежеству своему не прекратят сражаться и никогда не обратят свои взоры на Господа или Его представителя. Таково, по милости Господа, неоспоримое право каждой индивидуальной души ".

«Бхагавадгита» – вот истинный "драгоценный камень образования". А в ней Господь Кришна говорит всем враждующим на Земле: "Я здесь. Не ссорьтесь". Агностик, который говорил о "драгоценном камне образования", был ослеплен этим драгоценным камнем - потому и не смог увидеть и оценить Верховную Личность, Бога. Поэтому он так и убеждал других - тоже стать “драгоценными камнями”.

Следуя своему духовному учителю, Абхай проявлял такую же непримиримость ко всем противникам чистого теизма. Он давал не просто нейтральные научные описания; он стремился и был готов сражаться с кем угодно — будь то современные агностики или старый, закоренелый враг вайшнавизма – имперсонализм майявады.

Лишь немногие философы призывали на путь преданности Господу Кришне, описанный в «Бхагавадгите», однако почти все признавали, что в ней изложена суть всего знания. Поэтому «Гита» была совершенным оружием в войне с теми, кто искажал представления о Боге и религии. Гита бросала "вызов агностикам, поклонникам самозваных богов, антропоморфистам, имперсоналистам, генотеистам (поклоняющимся нации как богу), пантеистам и последователям абсолютного монизма". Хотя существовало более шестисот комментариев к «Бхагавадгите», все они были написаны людьми, "в глубине сердца ненавидящими Личность Бога", поэтому такие комментарии нельзя было считать совершенными. "Такие завистники, — писал Абхай, – не могут получить доступ к истинному смыслу «Бхагавадгиты», подобно тому, как муха не может проникнуть в закрытую банку с медом".

Абхай писал, что индийская культура подобна океану, который почти непреодолим из-за глубины мысли и кажущейся эклектичности выводов. "Но в этой книге, — заявлял Абхай, – опираясь на свидетельства Писаний, служащие историческим документом индийской культуры и мышления, я докажу, что Кришна – Верховная Личность, Бог ".

Санньяси с Банерджи-Лэйн, 7 были поражены глубиной мысли и размахом замыслов Абхая. Достойнейших вайшнавов было принято награждать титулом в соответствии с качествами, и Бхактисаранга Госвами предложил дать Абхаю титул “Бхактисиддханта”. Но Шридхара Махараджа возразил, что не совсем правильно давать Абхаю тот же титул, который носил их духовный учитель, и предложил заменить его именем «Бхактиведанта» – "бхакти" означает "преданность", а "веданта" – "конечный вывод всего знания". Абхай был очень признателен. Новое имя сочетало в себе преданность религии с приверженностью строжайшей философии, низошедшей через ученых - последователей Господа Чайтаньи. Он по достоинству оценил искренний жест духовных братьев и принял этот титул как еще одно обязательство на своем духовном пути проповеди Сознания Кришны.

Он продолжал регулярно встречаться со Шридхарой Махараджей и обсуждать с ним «Шримад-Бхагаватам». Абхай старался вдохновить его на более широкую проповедь, но Шридхара Махарадж по природе своей был ученым, а не проповедником. Несколько раз Абхай пытался уговорить Шридхару Махараджа сходить вместе с ним к Ганди и Неру, чтобы спросить их, почему они не следуют принципам «Бхагавадгиты».

Другим результатом духовного общения на Банерджи-Лэйн, 7 стала книга "Прапанна-дживанамрита", составленная Шридхарой Махараджем. Собрание стихов из различных вайшнавских Писаний, включая выдержки из работ Рупы Госвами, было разделено на шесть частей, соответственно шести стадиям предания себя Кришне. Абхай вместе с санньяси Девананда-Гаудия-Матха финансировал издание этой книги. Так, благодаря совместным усилиям друзей, она в конце концов была опубликована.