Абхай не мог себе позволить путешествовать с духовным учителем и даже часто видеться с ним. Фармацевтический бизнес и постоянные деловые поездки отнимали у него много времени. Однако он старался приезжать в Калькутту по делам именно тогда, когда там находился Шрила Бхактисиддханта. Поэтому за последующие четыре года он смог увидеть своего духовного учителя не меньше десяти раз.

На железнодорожной станции Хаура, в Калькутте, его, как правило, встречал Нитьянанда Брахмачари, помощник библиотекаря Гаудия-Матха, с пароконным экипажем, принадлежавшим матху. Нитьянанда считал Абхая необычайно смиренным и терпеливым человеком. По пути в матх Абхай с огромным интересом расспрашивал о делах Шрилы Бхактисиддханты за последнее время: о его путешествиях, о публикациях. Его интересовало и то, сколько открыли новых центров, и то, как поживают его ученики. О делах Абхая почти не говорили. Обычно Абхай останавливался в Гаудия-Матхе дней на пять. Иногда он навещал одну из сестер, живших в Калькутте, но главной причиной его приезда был Шрила Бхактисиддханта; Абхай пользовался каждым удобным случаем, чтобы послушать его.

Абхай никогда не стремился занять какой-то пост во внутренней структуре Гаудия-Матха. Его духовный учитель дал посвящение восемнадцати санньяси, которые выполняли львиную долю работы по проповеди и руководству миссией. Абхай же был домохозяином, обремененным делами и заботами о семье; он практически никогда не жил в матхе, если не считать кратковременных визитов. Но отношения его с духовным учителем становились все более близкими.

Иногда, чтобы увидеть Шрилу Бхактисиддханту, Абхай посещал Чайтанья-Матх, место рождения Господа Чайтаньи в Майяпуре. Однажды во дворе Чайтанья-Матха прямо перед Абхаем откуда ни возьмись появилась огромная ядовитая змея. Абхай позвал других преданных, они подбежали, но застыли в растерянности, не зная, что предпринять. В это время на веранду второго этажа вышел Шрила Бхактисиддханта. Он взглянул вниз, увидел змею и тут же приказал: "Убейте ее!" Один юноша взял большую палку и убил змею.

Шрила Прабхупада: Так вот, я задумался: ”Как же это так - Гуру Махараджа приказал убить змею?” Это несколько удивило меня, но потом мне встретился этот стих: модета садхур апи вришчика-сарпа-хатья - и я успокоился. "Даже святые радуются, когда убивают змею или скорпиона". У меня были некоторые сомнения, почему Гуру Махараджа приказал убить змею. Но этот стих убедил меня, что подобные твари не заслуживают милости.

Шрила Бхактисиддханта был настолько аскетичным и безжалостным к другим философиям, что даже собственные ученики побаивались обращаться к нему наедине, без какого-то конкретного вопроса. Но к Абхаю Шрила Бхактисиддханта относился с неизменной доброжелательностью, хотя встречи их были довольно редкими.

Шрила Прабхупада: Гуру Махараджа всегда относился ко мне очень хорошо. Иногда духовные братья осуждали меня за то, что я немного вольно беседовал с ним и говорили при этом: «Дуракам закон не писан». Но я думал: "Дурак? Да, может быть, но такой уж я есть". Гуру Махараджа всегда был очень, очень милостив ко мне. Когда я выражал ему почтение, в ответ он обычно говорил: "Дасо сми" – "Я твой слуга".

Иногда, когда Шрила Бхактисиддханта расхаживал взад-вперед, перебирая четки и громко повторяя мантру «Харе Кришна», Абхай заходил в комнату и ходил рядом с духовным учителем, тоже читая мантру. Однажды, находясь в комнате Шрилы Бхактисиддханты, Абхай присел рядом с гуру на кушетку, то есть, вышло так, что он сидел на одном уровне с ним. Но затем он обратил внимание, что остальные ученики сидят ниже, у ног духовного учителя. И хотя Абхай оставался на своем месте, но Бхактисиддханта Сарасвати ничего не сказал по этому поводу. Но с тех пор Абхай больше никогда не позволял себе сидеть на одном уровне с духовным учителем.

Как-то раз, чтобы послушать Шрилу Бхактисиддханту Сарасвати, собралось множество учеников, среди которых был и Абхай. Вдруг неожиданно к нему обратился пожилой человек, сидевший рядом. Когда Абхай наклонился, чтобы услышать, о чем тот спрашивает, Шрила Бхактисиддханта вдруг с досадой упрекнул двух невнимательных учеников:

– Бабу, — обратился он сначала к пожилому преданному – Уж не думаешь ли ты, что купил меня своим ежемесячным пожертвованием в сто пятьдесят рупий?

А затем повернулся к Абхаю:

– Почему бы тебе не выйти сюда и не говорить вместо меня?

Внешне расстроившись, внутри Абхай принял и сберег этот выговор как сокровище.

Однажды, в частной беседе, Шрила Бхактисиддханта рассказал Абхаю, с какими опасностями сопряжена его смелая проповедь.

Шрила Прабхупада: Огромная заслуга моего Гуру Махараджи состоит в том, что он нанес поражение касте Госвами. Он разгромил этот брахманизм. Он поступал так же, как Чайтанья Махапрабху. Чайтанья Махапрабху говорил: киба випра, киба ньяси, шудра кене найа/ еи кришна-таттва-ветта, сей гуру хайа: Не имеет значения, является человек санньяси, брахманом, шудрой или грихастхой. Нет. Если он знает науку о Кришне – с ним все в порядке, он госвами, он брахман".

Но со времен Господа Чайтаньи этому уже никто не учил. Вот в чем заслуга моего Гуру Махараджи, и именно это вызывало бурный протест со стороны брахманов из касты госвами.

Однажды они даже сговорились убить его – мой Гуру Махараджа сам мне это говорил. Он был так милостив, что наедине рассказывал мне много интересного, и это он тоже рассказал мне лично: "Они собирались убить меня".

Они собрали двадцать пять тысяч рупий и предложили взятку местному офицеру полиции: "Возьмите эти двадцать пять тысяч. Мы тут кое-что задумали против Бхактисиддханты Сарасвати, а вы должны просто ничего не предпринимать". Офицер понял, что они собраются убить Шрилу Бхактисиддханту Сарасвати, пришел к нему и все открыто рассказал: "Конечно, мы берем взятки, что греха таить. Но только не тогда, когда дело связанно со святым человеком. На такое я ни за что не решусь". Полицейский отказался от взятки и предупредил Гуру Махараджу: "Так и так. Будьте осторожны. Положение очень опасное". Потому что он не давал им спуску.

Он ценил смелость в своих учениках. Абхай слышал об одном случае, когда ученик Шрилы Бхактисиддханты очень откровенно высказался на многолюдном собрании против одного всеми уважаемого монаха-майавади, во всеуслышание назвав его "слабоумным жрецом". В результате собрание было сорвано, и некоторые ученики сообщили об этом происшествии Шриле Бхактисиддханте, полагая, что он будет недоволен учеником, чьи высказывания послужили причиной беспорядка. Однако Шрила Бхактисиддханта, напротив, был очень удовлетворен и заметил:

– Он поступил правильно.

Он бывал недоволен тогда, когда узнавал, что кто-то пошел на компромисс.

Шрила Прабхупада: Когда мой Гуру Махараджа присутствовал здесь, самые маститые ученые опасались вступать в беседу даже с его начинающими учениками. Моего Гуру Махараджу называли "ходячей энциклопедией". Он мог беседовать с любым человеком на любую тему, таким он был образованным. И никогда не шел на компромисс. Так называемые святые, аватары*, йоги – все эти притворщики были врагами моего Гуру Махараджи. Он не терпел компромиссов. Некоторые из его духовных братьев называли такую проповедь "рубкой сплеча" и предсказывали, что она не будет успешной. Но впоследствии те, кто критиковал его, пали.

Шрилу Бхактисиддханту называли «Симха-гуру», т.е. "Гуру-лев". Иногда, встретив какого-нибудь приверженца философии имперсонализма, он окликал его и бросал ему вызов:

– Зачем ты обманываешь людей? Зачем ты забиваешь им головы философией майявады*?

Он часто приказывал своим ученикам никогда не идти на компромисс.

– Зачем нам кому-то льстить? Мы должны говорить голую правду, безо всякой лести. Деньги придут в любом случае.

Излагая философию вайшнавов, письменно или устно, Шрила Бхактисиддханта был непримирим; все его выводы были логичны, убедительны и согласовывались с шастрами. Но иногда Абхаю доводилось слышать воистину уникальные, вечные наставления своего гуру, и он понимал: ему никогда их не забыть. "Не старайся увидеть Бога, — часто говорил Шрила Бхактисиддханта – лучше действуй так, чтобы Бог увидел тебя".

Шрила Бхактисиддханта сурово осуждал владельцев храмов, показывающих Божества за деньги. Он говорил, что лучше уж быть подметальщиком улиц - это более достойно. Он сочинил поговорку на бенгали: шалаграм-двара бадам бханга – "Жрецы, которые колют орехи Шалаграмой". Иначе говоря, если человек показывает шалаграм или любую другую форму Господа за деньги, то он относится к Божеству не как к Господу, а как к камню, с помощью которого можно заработать себе на жизнь.

Однажды Абхай стал свидетелем беседы своего духовного учителя с националистом Субхас-Чандрой Бозе, с которым они когда-то вместе учились в Колледже Шотландских Церквей. Бозе, озабоченный тем, что Шрила Бхактисиддханта вовлекает молодежь в религию, был настроен слегка критически.

Шрила Прабхупада: Субхас-Чандра Бозе явился к моему Гуру Махарадже и сказал: "За Вами пошло так много людей. Теперь они ничего не делают для нации".

Гуру Махараджа ответил: "Для вашей пропаганды нужны силачи. А вы посмотрите на моих людей — они же такие слабые, такие худые. Оставьте вы их в покое! И пусть они едят себе что-нибудь да повторяют «Харе Кришна»". Так он уклонился от беседы с ним.

Шрила Бхактисиддханта часто говорил, что когда место судей в Верховном суде займут преданные с вайшнавскими тилаками на лбу, то можно будет сказать, что миссия распространения Сознания Кришны достигла успеха.

Еще он говорил, что Иисус Христос был шактьявеша-аватарой*, воплощением Бога, наделенным особым могуществом:

– Разве можно думать иначе? Во имя Бога он пожертвовал всем.

Своим научным языком он утверждал:

– Мирские деяния ни в коей мере не помогут достичь трансцендентного Самодержца.

А иногда выражал то же самое более доступно:

– Ученые-материалисты, пытаясь понять Верховного Господа с помощью грубых чувств и измышлений ума, подобны тому, кто пытается ощутить вкус меда в банке, облизывая ее снаружи.

- Философия без религии, - говорил он, — просто сухие домыслы, а религия без философии – обычные сантименты, а иногда и фанатизм.

Шрила Бхактисиддханта говорил, что общество делится на две части – обманщики и обманутые. Он приводил такой пример: распутные женщины приходят в святые места Индии, чтобы соблазнить садху, полагая, что иметь ребенка от садху весьма престижно. А безнравственные мужчины наряжаются садху, рассчитывая быть "соблазненными" одной из таких женщин. Вывод Бхактисиддханты Сарасвати был таков: нам нужно стремиться покинуть этот мир и вернуться к Богу, потому что "материальный мир – не место для порядочного человека".

Абхай замечал, что когда ученики спрашивали духовного учителя о чем-то, что должно было произойти в будущем, он никогда не отвечал: "Да, это обязательно будет" или "Да, мы должны этого добиться". Напротив, обычно он говорил: "Да, если Кришна пожелает, это случится". В юности он был астрологом и умел предсказывать будущее, но теперь бросил это занятие.

Шрила Бхактисиддханта оставался брахмачари на протяжении всей жизни и очень тщательно избегал общения с женщинами. Однажды Абхай сидел с духовным учителем, и там же присутствовал еще один ученик с молодой женой. Девушка спросила Шрилу Бхактисиддханту, может ли она побеседовать с ним с глазу на глаз. Он отказался:

– Нет, о чем бы вы ни хотели спросить, можете говорить прямо здесь. Я не могу остаться с вами наедине.

Это поразило Абхая: Шриле Бхактисиддханте было за шестьдесят, и девушка годилась ему во внучки. Тем не менее, он оставался верен своему принципу: никогда не беседовать наедине ни с одной женщиной.

Шрила Бхактисиддханта с готовностью давал ученикам санньясу. Но однажды одного из таких учеников-санньяси насильно увела домой жена. Шрила Бхактисиддханта горько заплакал, говоря, что ему не удалось спасти эту душу. Но при этом он никогда не отзывался о семейной жизни в сознании Кришны пренебрежительно:

– Я мог бы вступать в половые отношения сотни раз, если бы был уверен, что воспитаю сознающих Кришну детей.

Он посылал своих брахмачари на улицы, продавать книги и журналы Гаудия-Матха, и если брахмачари удавалось продать хотя бы один или два журнала, Шрила Бхактисиддханта был очень доволен: "Ты просто молодец!" Раздумывая, годится ли для публикации статья или какое-то эссе, он обычно подсчитывал, сколько раз встречается в тексте слово “Кришна” или “Чайтанья”. Если эти Cвятые имена употреблялись достаточно часто, он, как правило, говорил:

– Очень хорошо. Это можно печатать.

У него была поговорка на бенгали: "пран ачхе йар, се хету прачар" – "Чтобы проповедовать, нужно быть живым – мертвец не может проповедовать". Когда его проповедники жаловались, что никто не пришел на их лекцию и не принял участие в санкиртане Шрила Бхактисиддханта отвечал:

-- Неважно. Стены слушали тебя, и этого достаточно. Не расстраивайся. Иди и продолжай петь.

А по поводу падения некоторых учеников, он говорил:

— Некоторые солдаты обязательно погибнут.

Бхактисиддханта Сарасвати не хотел, чтобы его ученики вели легкую жизнь – как-то раз он отругал ученика за празднолюбие, — но не желал он и того, чтобы они жили в уединении, как аскеты. Он написал песню, которую часто пел: "Душта мана, туми кисера вайшнава?" – "О мой ум, ну что же ты за вайшнав? Ты повторяешь «Харе Кришна» в уединении, подражая великим святым – Харидасу Тхакуру и Рупе Госвами, а сам стремишься лишь к женщинам и деньгам. Ты переполнен грязью, так что вся твоя бхаджана* – просто обман». Он учил, что если преданный оставляет проповедь на улицах города ради медитации в уединении, то это просто обман - он всего лишь пытается подражать прославленным святым в надежде заполучить дешевое поклонение со стороны наивной публики. Поэтому Шрила Бхактисиддханта никогда не стремился открывать отделения Гаудия-Матха в малонаселенных местах.

Абхай не упускал ни единой возможности послушать своего духовного учителя, но очень редко задавал ему философские вопросы. Он предпочитал просто слушать.

Шрила Прабхупада: Я никогда не задавал духовному учителю никаких вопросов, кроме одного: "Чем я могу служить Вам?".

*****

Абхай-Чаран Дэ стал известным фармацевтом. Он отлично работал в “Лаборатории Бозе”, и другие компании тоже хотели заполучить его в качестве агента. Он рассчитывал стать богатым.

Шрила Прабхупада: Мой Гуру Махараджа приказал мне: "Делай то-то!" Но я думал: "Сначала нужно разбогатеть, а потом уже я выполню его указание". Вначале я думал: "Мои духовные братья принимают санньясу. Они ходят от двери к двери, прося подаяния. Неужели и я должен просить? Лучше уж заработать денег и распространять сознание Кришны".

Крупнейшая фармацевтическая компания Индии, "Бенгал Кемикл", обратилась к нему с предложением о сотрудничестве. Но он отказал им (хотя потом и жалел об этом) - они не согласились с некоторыми из его условий. Тем не менее, будущее было многообещающим. Астролог предсказал Абхаю, что он может стать одним из богатейших людей в Индии, а доктор Карттик Бозе еще его отцу говорил: "Это толковый человек!"

Но появлялись и некоторые тревожные признаки. В деловых поездках Абхаю удавалось собрать деньги только за половину поставок, но столько же счетов оставались неоплаченными. Оплата многих векселей задерживалась, и задолженность Абхая перед лабораторией Бозе постепенно выросла до десяти тысяч рупий. К тому же, у него появились враги. Новый менеджер, занявший пост официального представителя - прежнее место Абхая в “Лаборатории Бозе” в Калькутте, начал настраивать доктора против Абхая, внушая ему, что тот стал слишком независимым. Они уже слышали о его переговорах с "Бенгал Кемикл", а растущий долг новый менеджер объяснял отсутствием верности своей компании. Карттик Бозе по-прежнему хорошо относился к Абхаю, но когда долг слишком уж разросся, Бозе поехал в Аллахабад, чтобы самому во всем разобраться. В "Праяг-Фармаси" доктор Гхош сказал ему:

— Это очень честный человек. Он не виноват в том, что случилось. Он доверился партнерам и раздал все лекарства в кредит, а деньги они не возвращают.

— Ну ладно, — сказал доктор Бозе – но деньги ему давать я больше не буду.

Абхай с доктором Бозе просмотрели счета, и пришли к выводу, что будет лучше, если Абхай передаст все дела "Праяг-Фармаси", а все счета - самому Бозе. Так Абхай освободился от долга, но вместе с тем лишился и работы.

Атулананда-брахмачари спрашивал его: "Почему ты не ходишь в матх? Ведь теперь ты свободен". Теперь Абхай действительно мог чаще заходить в находящийся неподалеку матх Рупы Госвами, где отрешенные брахмачари из Гаудия-Матха советовали ему во всем зависеть только от Кришны, оставить мирские дела, присоединиться к ним и постоянно проповедовать. Но Абхай и не думал бросать работу. Если он бросит работу, то что же станет с женой и детьми? У них с Радхарани родился уже третий ребенок, сын, поэтому ответственность стала еще больше. Брахмачари искренне призывали его отрешиться от всего мирского, но Абхай не мог отнестись к этому предложению серьезно.

Оставшись без работы, Абхай оказался в затруднительном положении, но по-прежнему верил в свои силы и не оставлял надежды найти альтернативу. Были и другие компании, которые приглашали Абхая стать их агентом. К тому же, некоторые из его прежних клиентов были не против предложить ему работу, хотя он больше и не сотрудничал с Бозе. Абхай стал подумывать о создании собственной фармацевтической лаборатории. В итоге он решил открыть свою фабрику, но не в Аллахабаде, а в городе покрупнее. И выбор его остановился на Бомбее.

Абхай подумал и решил, что его семье лучше остаться в Аллахабаде, а сам он, вместе с братом, поехал в Бомбей, чтобы снять квартиру и оценить, насколько тамошняя обстановка благоприятствует открытию бизнеса. Хотя Радхарани давно уже привыкла к постоянным отлучкам мужа, ни одна из них не была столь длительной, какой обещала быть эта, предстоящая. Абхай объяснил ей, что неудача в бизнесе случилась по воле Кришны, и теперь, чтобы и впредь обеспечивать семью, он должен начать уже более серьезное дело, а начинать его лучше в крупном городе, например, в Бомбее. А семейную жизнь в Аллахабаде придется на время приостановить. Он оставил здесь небольшую фармацевтическую лабораторию, производящую лекарства, руководство которой поручил своему племяннику Туласи, и отправился с братом в Бомбей.

В Бомбее Абхай снял квартиру на Грант-Роуд и, используя навыки, полученные во время работы управляющим лаборатории Бозе, открыл собственную фармацевтическую фабрику. Бизнес пошел успешно. Тогда же большая компания, “Институт Смита”, предложила ему место торгового агента. Абхай согласился, решив, что сможет одновременно работать представителем “Смита” и развивать собственный бизнес. Он был уверен в своих силах и не сомневался, что хорошо заработает на поприще фармацевтики.

Однажды, совершая деловые поездки по Бомбею, он повстречал членов Гаудия-Матха – Бхакти Ракшака Шридхара Махараджа и Бхактисарангу Госвами, старших санньяси, учеников Бхактисиддханты Сарасвати. Абхай очень уважал этих духовных братьев, отлично сведущих в вайшнавской философии и хорошо знающих Священных писания. Было очевидно, что везде, куда бы он ни направлялся, сама судьба сводит его с духовными братьями. И сам он, и оба санньяси сочли эту, на первый взгляд случайную, встречу посреди города очень хорошим знаком.

Как и в Аллахабаде, здесь преданные тоже не имели постоянного центра, но предпринимали постоянные попытки его открыть. От имени Бхактисиддханты Сарасвати проповедники ходили от двери к двери, ища людей, которые могли бы так или иначе оказать поддержку бомбейскому отделению Гаудия-Матха.

Абхай очень хотел им помочь и предложил собратьям в служении духовному учителю свои услуги. Хотя, являясь санньяси, по статусу они были выше Абхая, сейчас их положение было в каком-то смысле беспомощным, и они нуждались в его поддержке. Они остановились в небольшом доме на Проктор-Роуд, и не имели почти никакой возможности установить каие-либо серьезные и важные контакты. Теперь они действовали сообща: Абхай представлял санньяси своим знакомым по бизнесу, а санньяси просили у них пожертвования на новый центр. Абхай-Чаранаравинда был незаменим в том, что касалось сбора средств, и охотно посвящал этому свое время. Духовные братья, в свою очередь, пытались привлечь его к постоянной проповеди в Гаудия-Матхе.

Шрила Прабхупада: Мы вместе собирали пожертвования – Шридхара Махараджа, Госвами Махараджа и я. Я знакомил их со своими друзьями – химиками и врачами, и за два дня мы собрали пятьсот рупий. Шридхара Махараджа обычно беседовал, я знакомил, а Госвами Махараджа просил пожертвования. Госвами Махараджа был очень признателен и высоко отзывался обо мне:

-- Этот бабу очень опытен. У него много друзей, и он собрал столько средств! Почему бы ему не стать руководителем нашего матха и не жить вместе с нами? Почему он живет отдельно?

Абхай посещал квартиру матха на Проктор-Роуд, где участвовал с преданными в киртане и слушал их проповедь «Бхагаватам». По просьбе санньяси, Абхай взял на себя задачу подыскать более подходящее место для бомбейского центра. Теперь, куда бы Абхай ни отправлялся по делам в черте города, он всегда присматривал подходящий участок земли. Ответственность за семью и детей он уже нес, но положение посвященного ученика обязывало его с такой же ответственностью помогать духовным братьям. Он должен был не просто бороться за выживание в мире деловой конкуренции, но и участвовать в проповеди. Правда, он и представить себе не мог, что когда-нибудь сможет жить как эти санньяси – не иметь собственности и работы, спать на голом полу, питаться простой пищей.

25 февраля 1935 года.

В этот день Шриле Бхактисиддханте Сарасвати исполнилось шестьдесят два года. В Джаганнатха Пури, где жил Шрила Бхактисиддханта, преданные устроили по этому случаю праздничную церемонию. В маленьком бомбейском центре несколько его учеников намеревались провести вечернюю службу и пригласили местных жителей. К празднику Абхай написал стихи:

Все, все восхваляйте

Счастливый день,

Который благословеннее небес

И сладостнее мая –

День, когда в Пури,

Святом месте,

Явился мой Господин и Учитель –

Его Божественная Милость!

О мой Учитель,

Благовествующий ангел,

Даруйте нам Ваш свет,

Зажгите Свою свечу!

Продолжайте бороться

За человечество;

Его единственная надежда –

Ваша Божественная Милость.

Заблудшие,

Мы сбились с пути.

Спасите нас, о Господин, —

Молим Вас всей душой!

Чудесным образом

Вы смогли пробудить нас!

Я припадаю к Вашим стопам,

Ваша Божественная Милость!

Забывшие Кришну,

Мы, падшие души,

Платим иллюзии

Тяжелейшую дань.

Тьма вокруг нас,

Не видно ни зги.

Вы – единственная надежда,

Ваша Божественная Милость!

Вы принесли

Послание о служении,

О счастье,

Как завещал Чайтанья,

Скрытое от всех,

Но преисполненное смысла –

Вот Ваш дар,

Ваша Божественная Милость!

Вы доказали,

Что Абсолют мыслит и чувствует.

Вы отвели

Беду имперсонализма.

Это дает нам жизнь,

Новую и светлую.

Я склоняюсь к Вашим стопам,

Ваша Божественная Милость!

Неужели Вы не придете?

Вы, сильно и смело

Провозглашающий

Послание Кришны!

Такова Ваша воля,

Жезл власти у Вас в руках.

Спасите меня, падшего,

Ваша Божественная Милость!

Горизонты служения,

Открытые Вами,

Радуют и оживляют,

Как утренняя роса.

Старейший,

Но в новом обличье,

Вы свершили чудо,

Ваша Божественная Милость!

Абхай-Чаран-дас

Кроме того, Абхай составил речь, которую прочел перед собравшимися гостями и членами Гаудия-Матха. Хотя родным языком Абхая был бенгали, по-английски он говорил чисто и естественно.

Господа, церемония поклонения Ачарьядеве, которую мы проводим сегодня вечером, — не сектантство, потому что, говоря об основополагающем принципе гурудевы, или ачарьядевы, мы имеем в виду то, что адресовано всем. Не может быть и речи о том, чем отличается мой Гуру от вашего или от какого-либо еще. Есть только один Гуру, который является в бесчисленных образах, чтобы учить вас, меня и всех остальных. Гуру, или ачарьядева, как нам известно из подлинных Писаний, несет послание абсолютного мира, запредельной обители Абсолютной Личности, где всё без исключения служит Абсолютной Истине.

Как и стихи, речь Абхая была произнесена от чистого сердца, но философски была еще более обоснована. Духовные братья Абхая были потрясены, слушая, как искусно он излагает философию вайшнавов. Как это возможно? Конечно, полной неожиданностью это не стало. Как и все духовные братья, Абхай постигал философское учение вайшнавов из уст Шрилы Бхактисиддханты. Что же удивительного в том, что он излагает наставления своего духовного учителя, услышанные от него и прочитанные в «Гите», «Бхагаватам» и «Бхакти-расамрита-синдху»? Разве не был он преданным, состоящим в парампаре*? Но никто до сих пор не догадывался о его способности столь блестяще проповедовать на английском.

Следовательно, как не может быть двух Абсолютных Истин, в чем, мы полагаем, никто здесь не сомневается, так же не может быть и двух Гуру. Ачарьядева, которому все собравшиеся выражают сегодня свое смиренное почтение, — это не гуру какой-то секты и не один из многочисленных толкователей истины, противоречащих друг другу. Напротив, он — Джагад-гуру — гуру для всех, но одни добровольно повинуются ему, а другие не делают этого прямо.

Тем Гуру, о котором шла речь, был, без сомнения, Шрила Бхактисиддханта Сарасвати, представитель изначального автора всех Писаний, Вьясадевы. Абхай объяснил, как Господь Кришна передал трансцендентное знание Брахме, творцу этой Вселенной. От Брахмы знание перешло к Нараде, от Нарады — к Вьясе, от Вьясы — к Мадхве… Поскольку Шрила Бхактисиддханта представлял Ведическое знание таким, как оно есть, без каких-либо искажений, не отклоняясь от парампары, — он был подлинным ачарьей, который был способен просвещать других в богооткровенном знании Вед.

Абхай продолжал:

Господа, наши знания столь скудны, наши чувства так несовершенны, а наши возможности настолько ограниченны, что с их помощью мы не способны получить даже малейшее представление о сферах абсолютного, не предавшись лотосным стопам Шри Вьясадевы или его истинного представителя.

Духовное знание, как объяснил Абхай, известно в Индии тысячи лет, и именно это знание, хотя и частично утраченное и искаженное в настоящее время, было истинным даром Индии всему миру.

Поэтому напрашивается вывод, что причина невежества нынешнего века кроется не в недостатке материальных достижений, а в том, что мы потеряли путеводную нить нашего духовного прогресса, а ведь он представляет собой главную потребность человеческой жизни, неотъемлемый признак человеческой цивилизации высшего типа. Умение сбрасывать бомбы с самолетов – это еще не прогресс. По сути дела, это мало чем отличает современных людей от дикарей, которые сбрасывали на головы врагов камни. Люди научились уничтожать друг друга с помощью пулеметов и ядовитых газов, но далеко ли они ушли вперед от своих нецивилизованных предков, гордившихся искусством убивать с помощью лука и стрел? Развитое чувство болезненного самолюбия является не более чем признаком животного образа мыслей.

Итак, пока остальные пребывали во мраке исторического забвения, мудрецы Индии создали иной тип цивилизации, культуру самоосознания. Они обнаружили, что все мы отнюдь не материальные существа, а духовные, вечные и неуничтожимые слуги Абсолюта.

Абхай продолжал говорить, описывая ужасные последствия впустую растраченной жизни и страдания цикла рождений и смертей. Вновь и вновь он подчеркивал необходимость предаться духовному учителю. Он обрушивался на материалистичных философов-эмпириков, безбожных политиков и слепых рабов чувств. Он много раз указывал на естественное и возвышенное положение души - положение слуги Бога и слуги Его чистого преданного. Абхай, который два года назад получил от духовного учителя посвящение, говорит здесь о себе как об ученике:

Господа, хотя в познании запредельного мы подобны несведущим детям, Его Божественная Милость, наш Гурудева, зажег в наших сердцах маленький огонек, чтобы рассеять кромешную тьму эмпирического знания. Теперь мы так надежно защищены, что никакие аргументы школ эмпирической мысли не заставят нас ни на волос отклониться от сознания своей вечной зависимости от лотосных стоп Его Божественной Милости. Более того, мы готовы бросить вызов самым эрудированным ученым школы майявады и доказать, что только Верховная Личность, Бог и Его духовные развлечения на Голоке составляют возвышенную мудрость Вед.

Свою речь он завершил выразительной молитвой смирения.

Сам я не надеюсь оказать какое-либо непосредственное служение, скитаясь по жизни в течение миллионов грядущих рождений. Но я не сомневаюсь, что когда-нибудь обязательно выберусь из той трясины заблуждений, в которой сейчас так глубоко завяз. Поэтому я искренне молюсь у лотосных стоп моего божественного учителя - но не о том, чтобы он избавил меня от страданий, которые мне суждено испытать за свои прошлые ошибки, а о том, чтобы он никогда не дал мне забыть, что я всего лишь ничтожный слуга всемогущего Абсолютного Бога, которого я осознал благодаря вечной милости моего божественного учителя. И потому со всем смирением, на какое я только способен, я припадаю к его лотосным стопам.

Свою речь и стихи он отослал в редакцию журнала “Хармонист”. Первым опубликованным стихотворением Абхай обнаружил способность превосходно писать на английском языке, и Свами Бхакти Прадипа Тиртха, редактор “Хармониста”, окрестил Абхая "ученым поэтом" — «кави». Некоторым духовным братьям Абхая понравилось это прозвище, и они тоже начали называть его Кави. Большинство из них, даже санньяси, не владели английским языком столь свободно. Но то, что сделал Абхай, отнюдь не было заслугой простого знания языка. Братья видели, что стихотворение написано от сердца, что оно выражает неподдельное преклонение и радость Абхая от того, что он принял истинного духовного учителя. При этом его работа строго соответствовала канону Писаний.

Но настоящая награда за его "Послание на Шри Вьяса-Пуджу" пришла к Абхаю, когда стихотворение прочел Шрила Бхактисиддханта Сарасвати - оно ему очень понравилось. Одно из четверостиший доставило Шриле Бхактисиддханте особую радость, и он цитировал его всем своим гостям.

Вы доказали,

Что Абсолют мыслит и чувствует.

Вы отвели

Беду имперсонализма.

В этом простом четверостишии Абхаю удалось выразить самую суть проповеди своего духовного учителя против майявады, и Шрила Бхактисиддханта понял, насколько тонко Абхай чувствует его настроение. Абхай был в восторге, узнав, что это четверостишие понравилось духовному учителю. Один духовный брат Абхая сравнил этот стих со стихом, в котором Рупа Госвами удивительно точно передал внутреннее состояние Чайтаньи Махапрабху, чем привел Его в экстаз.

Очерк Абхая Шрила Бхактисиддханта Сарасвати также нашел превосходным и дал его прочитать его некоторым преданным, пользовавшимся его особым доверием. А редактору журнала "Хармонист" он дал указание: "Печатай все, что он напишет".

Абхая нисколько не удивляло наличие большого количества врагов и деловых конкурентов – напротив, это было еще одним признаком успеха. Но в Бомбее конкуренция лишила его очередной возможности стать богатым. "Врагом" оказался сын управляющего из “Института Смита”. И отец, и сын стали жаловаться, что продукцию своей лаборатории Абхай-Чаран Дэ рекламирует больше, чем товары Смита. В результате этой интриги Абхай потерял место, а управляющий поставил вместо него своего сына. И Абхаю опять пришлось работать самостоятельно.

Продолжая помогать своим духовным братьям- санньяси, он нашел сдающееся в аренду двухэтажное здание на Гаудия-Тэнк-Роуд. Все согласились, что это место хорошо подходит для центра, и Абхай договорился об арендной плате и первоначальном ремонте, а затем помог санньяси переехать на новое место. Он стал замечать, что его усилия в достижении духовных целей всегда увенчиваются успехом, в то время как все материальные начинания терпят крах одно за другим. Конечно, горстка конкурентов - не повод для отчаяния, — игра никогда не обходится без интриг и потерь. У него по-прежнему хорошая репутация в фармацевтическом бизнесе Индии. Но взлеты и падения в бизнесе беспокоили его гораздо меньше, чем сомнения - а действительно ли это наилучший и единственно подходящий для него способ служить духовному учителю? Бизнес хорош только тогда, когда идет рука об руку с духовной жизнью. Господь Чайтанья предсказывал, что «Харе Кришна» будут петь и повторять в каждом городе и деревне, и Абхай горел желанием помочь духовному учителю претворить в жизнь это пророчество, собирая средства и открывая центры. Его заработок должен идти не только на нужды семьи.

В идеале, духовная и семейная жизнь должны не препятствовать, а напротив, помогать друг другу. Но тут дело было в жене Абхая. Неудачи мужа в бизнесе ее очень беспокоили, а духовные достижения оставляли совершенно равнодушной. Ее интересы ограничивались пределами дома и семьей; вопреки советам Абхая, она отказывалась принимать посвящение от Шрилы Бхактисиддханты. Так уж вышло, что главным его «конкурентом» стала собственная жена, и противодействие с ее стороны проявлялось именно там, где оно было меньше всего нужно – в родном доме.

Навещая время от времени родных в Аллахабаде, Абхай старался успокоить и приободрить их, рассказывая о своих намерениях. Бизнес в Бомбее шел не так хорошо, как хотелось бы, но у Абхая были новые планы, и он уверял домашних, что беспокоиться не о чем. Он собирался больше проповедовать дома – тогда вся семья смогла бы принять какое-то участие в духовной деятельности. Он хотел приглашать к себе гостей, обсуждать с ними «Бхагавадгиту» и «Шримад-Бхагаватам», петь киртаны, раздавать прасад. Он хотел проповедовать, как это делали его гуру и духовные братья. Такие программы не требовали обязательного присутствия санньяси или брахмачари, которые руководили бы происходящим - Абхай мог делать все сам. И это было бы примером идеальной жизни домохозяина. Но Радхарани была другого мнения. Вместо того, чтобы слушать его проповедь, она сидела в другой комнате с детьми и пила чай.

В Бомбее Абхай тесно общался со Шридхарой Махараджей и Бхактишарангой Махараджей. Оба санньяси были высокообразованными учеными: Шридхару Махараджу уважали за всестороннее знание шастр, а Бхактисарангу Махараджу – за литературные труды и проповедь на английском; с ними Абхай иногда делился своим духовным опытом.

Кроме того, Абхай изучал Священные Писания самостоятельно. Он читал комментарии к «Гите» и «Шримад-Бхагаватам», написанные его духовным учителем, а также комментарии предыдущих ачарьев. В комментарии Вишванатхи Чакраварти Тхакура к Бхагавадгите (2.41) Абхай нашел фразу, которая, глубоко запав ему в сердце, усилила его стремление выполнять указания Шрилы Бхактисиддханты Сарасвати: “наставления духовного учителя – самое ценное сокровище в жизни ученика”.

А в восемьдесят восьмой главе Десятой песни Шримад-Бхагаватам он нашел слова Самого Господа, которые поразили его до глубины души:

ясьяхам анугрихнами

харишье тад-дханам шанайх

тато дханам тйаджантй асйа

сва-джана духкха-духкхитам

"Я постепенно отнимаю всю материальную собственность у того, к кому Я особенно милостив. И тогда друзья и родственники отворачиваются от него, нищего и жалкого". Прочитав этот стих, Абхай вздрогнул. Он почувствовал, что эти слова относятся непосредственно к нему. Что же это значит? "Не значит ли это, — размышлял он, – что Кришна постепенно отнимет у меня все деньги?" А разве не это сейчас происходило в его жизни? И не в этом ли причина его неудач в бизнесе? Он поделился своими мыслями со Шридхарой Махараджей. «Вполне возможно» - подтвердил Махараджа. Может быть, именно это и происходит сейчас между Господом Кришной и Абхаем.

В июле 1935 года Шрила Бхактисиддханта Сарасвати приехал в Бомбей, чтобы установить в Бомбейском центре Божество Господа Кришны и начать Ему поклонение. Он был очень доволен тем, что ученики сделали так много, а Бхактисаранга Махараджа отметил, что главная заслуга в этом принадлежит Абхаю Бабу, который собрал бoльшую часть средств на открытие нового центра.

— Почему Абхай живет отдельно от нас? – поинтересовался Бхактисаранга. – Он обязательно должен стать президентом центра в Бомбее.

Бхактисиддханта Сарасвати ответил:

— Ему лучше жить отдельно от вас. Он сам сделает все что нужно. Когда придет время, он сделает все сам. Нет необходимости представлять его мне.

Абхай не присутствовал при этом разговоре, но духовные братья передали ему слова Шрилы Бхактисиддханты. Они заключали в себе таинственный пророческий смысл и были очень важны для Абхая. Он хранил их в сердце, как бесценное сокровище, и часто размышлял над их значением.

В ноябре 1935 года Абхаю опять посчастливилось побывать во Вриндаване вместе с духовным учителем. Месяц карттика* – идеальное время для посещения Вриндаваны, и Шрила Бхактисиддханта проводил это время в обществе своих учеников на тихих берегах Радха-кунды – священного озера, где когда-то наслаждались Своими играми Радха и Кришна.

Из Бомбея Бхактисиддханта Сарасвати отправился в Калькутту, где выступил на радио, прочел множество публичных лекций, встретил вернувшихся из Европы учеников, которых он посылал туда проповедовать, и завершил публикацию перевода «Шримад-Бхагаватам» и комментариев к нему. Затем, в октябре, он прибыл на Радха-кунду. Поселившись в небольшом одноэтажном доме, построенном еще Тхакуром Бхактивинодой, он проводил дни в чтении и обсуждении «Упанишад», «Чайтанья-чаритамриты» и «Шримад-Бхагаватам». Во время этого же визита он установил Божества в Шри-Кунджавихари-Матхе.

Берега Радха-кунды ярко зеленели листвой старых сучковатых деревьев тамаринда, тамала и нима. На песчаных отмелях на длинных ногах, словно на ходулях, стояли журавли. Сияющая гладь воды была недвижна, лишь скользящие низко над озером речные крачки время от времени тревожили ее, внезапно ныряя за рыбой, да изредка всплывала из глубины черепаха, на секунду высовывая нос из воды, или выпрыгивала рыбка. Парочки зеленых попугаев слетали с зеленых деревьев и снова возвращались назад; гомонили и перелетали с места на место воробьи. В окрестных садах кричали павлины, попадались и зайцы, и даже олени.

Вся атмосфера была полна кришна-лилой*. Пять тысяч лет прошло с тех пор, когда Радха и Кришна вершили здесь Свои божественные игры, но лишь пять веков назад Господь Чайтанья отыскал забытое озеро Радха-кунда. Великий последователь Господа Чайтаньи, Рагхунатха дас Госвами жил здесь долгие годы, беспрестанно повторяя «Харе Кришна» и рассказывая о деяниях Господа Чайтаньи Махапрабху. Здесь же, в маленьком бхаджана-кутире*, Кришнадаса Кавираджа написал «Чайтанья-чаритамриту», — поэму об играх Господа Чайтаньи, — любимую книгу Бхактисиддханты Сарасвати. Многие из людей, живших на Радха-кунде, были отрекшиеся от мира бабаджи*, проводившие все время в бхаджана-кутирах, повторяя «Харе Кришна».

Узнав, что гуру остановился на Радха-кунде, Абхай вместе с сыном приехал туда из Бомбея, чтобы получить даршану* своего духовного учителя. Возможность встретиться со Шрилой Бхактисиддхантой всегда была для Абхая источником большой радости, а сейчас эту радость усиливало то, что увидятся они именно во Вриндаване. Эта встреча Абхая с дорогим его сердцу наставником и другом была совсем не похожа на ту вриндаванскую встречу, что произошла в 1932 году на парикраме. Теперь Абхай уже не был незнакомцем, сидящим в последнем ряду у задней стены комнаты. Теперь он — посвященный ученик, признанный "кави", написавший достойные похвал стихотворение и статью; молодой человек, «умеющий хорошо слушать»; преданный, помогающий Аллахабадскому матху, и открывший матх в Бомбее. На этот раз Абхаю посчастливилось остаться со своим духовным учителем наедине. Шрила Бхактисиддханта помнил сына Абхая и подарил ему маленький бандхи (жакет). Прогуливаясь с Абхаем по берегу Радха-кунды, Шрила Бхактисиддханта доверительно заговорил с ним.

Он рассказал, что в Калькутте начался конфликт между его старшими учениками, и это причиняет ему сильную боль. И даже сейчас, во Вриндаване, гнетущие мысли не идут у него из головы. Несколько его учеников поссорились из-за того, кому какая комната достанется в штаб-квартире Гаудия-Матха, в Калькутте. Все эти преданные были из одного матха, а само здание штаб-квартиры было построено для распространения сознания Кришны под руководством Бхактисиддханты Сарасвати. Но при этом они ссорились даже в присутствии своего духовного учителя. Брахманы и вайшнавы должны быть свободны от зависти ко всем живым существам, и уж, конечно же, от зависти друг к другу. Если они ссорятся уже сейчас, то что же будет, когда их духовный учитель оставит этот мир? Абхай стоял в стороне от всего этого и даже не знал подробностей и имен виновников. Но слушая эти слова духовного учителя, он ощутил боль.

Глубоко озабоченный этой проблемой, Шрила Бхактисиддханта сказал: "Агун джвалбе — Быть пожару". Очень скоро в калькуттском Гаудия-Матхе вспыхнет пожар личных интересов, который, разгоревшись, многое разрушит. Абхай слушал, не зная, что и подумать. Шрила Бхактисиддханта так долго и отважно боролся за то, чтобы доказать, что любой человек может стать брахманом, санньяси или вайшнавом, но сейчас его последователи оскверняются, желая почестей и какого-то жалкого богатства, показывая тем самым, что по-прежнему остались «людьми второго сорта», несмотря на все обучение и очищение — и это подрывает саму суть его миссии. Если под именем религии они привязываются к комфорту, положению и почету, это может значить только одно – они не усвоили наставлений духовного учителя.

Шрила Прабхупада: Он сокрушался о том, что этих людей интересуют лишь камни и кирпичи здания. Он осуждал это. Он был очень, очень расстроен. "Когда мы арендовали дом на Ультаданге, — говорил Шрила Бхактисиддханта, — мы жили превосходно, если нам удавалось собрать каких-нибудь двести или триста рупий. Тогда мы были счастливее. Но с тех пор, как появился этот мраморный дворец в Багхбазаре, между нашими последователями начались склоки. Кто займет эту комнату? А эта кому будет принадлежать? А в той кто будет жить? Каждый рассуждает на свой лад. Было бы лучше снять мрамор со стен, продать его и напечатать книги".

Абхай чувствовал, что духовный учитель словно просит о помощи или предупреждает о грядущей катастрофе, взывая к нему. Но он-то, Абхай, чем может помочь? И тут Шрила Бхактисиддханта прямо сказал ему: «Амар иччха чхила кичху баи карана" — "Я хотел печатать книги. Если у тебя когда-нибудь появятся деньги, печатай книги". Стоя у Радха-кунды и глядя на своего духовного учителя, Абхай почувствовал, как глубоко эти слова входят в его сердце: "Если у тебя когда-нибудь будут деньги, печатай книги".

* * *

Декабрь 1936

Шрила Бхактисиддханта находился в Джаганнатха-Пури. Его здоровье сильно ухудшилось. Абхай, находясь в Бомбее, решил написать письмо Гуру Махарадже. "Он так добр ко мне, — думал Абхай, — Он поймет мою просьбу".

И он написал:

Дорогой Гуру Махараджа,

Пожалуйста, примите мои смиренные поклоны у Ваших лотосных стоп. У Вас много учеников, и я – один из них, но лишь некоторые могут служить Вам лично. Кто-то из них – брахмачари, кто-то – санньяси, а я домохозяин. У меня нет такой возможности. Хотя иногда мне под силу оказывать финансовую помощь, непосредственно служить Вам я не могу. Могу ли я выполнить какое-нибудь конкретное служение?

Через две недели Абхай получил ответ:

Я уверен, что ты сможешь изложить на английском языке наши мысли и доводы людям, не понимающим нашего языка.

Этим ты окажешь неоценимую услугу как себе, так и своим слушателям. Я совершенно уверен, что ты станешь очень хорошим англоязычным проповедником, если будешь служить миссии Господа Чайтаньи, достойно представляя Его учение как простым людям, так и философам.

Абхай тут же узнал в этих словах те самые наставления, которые он получил на первой встрече в 1922 году. Учитель еще раз подтвердил их. Абхай больше не сомневался относительно цели своей жизни. То, что сказал его духовный учитель в Калькутте в 1922 году, не было случайной фразой, как не была случайной и сама их встреча. Наставление было тем же: "Стань очень хорошим англоязычным проповедником. Этим ты окажешь неоценимую услугу как себе, так и своим слушателям".

* * *

Шрила Бхактисиддханта оставил этот бренный мир первого января 1937 года. Он провел последние дни, читая «Чайтанья-чаритамриту» и повторяя на четках Святые имена. Когда к нему пришел врач, чтобы сделать укол, Шрила Бхактисиддханта возразил: "Зачем Вы меня беспокоите? Просто повторяйте Харе Кришна. Этого достаточно". Одним из его последних наставлений было следующее: "Я советую всем вам проповедовать учение Рупы-Рагхунатхи (учеников Господа Чайтаньи), используя все силы и средства. Наша высшая цель – стать пылью у лотосных стоп Шри Шри Рупы Госвами и Рагхунатхи Госвами. Вы все должны трудиться сообща под руководством вашего духовного учителя ради служения Абсолютной Истине, Божественной Личности. Вы должны стараться жить в этом бренном мире только ради служения Богу. И не ссорьтесь. Пожалуйста, не прекращайте служения Богу, даже если вас окружают опасности, критика и неудобства. Пусть вас не разочаровывает то, что большинство людей в этом мире не служат Богу; не бросайте свое служение, оно — всё для вас; не сходите с пути повторения и слушания трансцендентного имени Бога. Пойте и повторяйте Его со всей решимостью; будьте терпеливы, как дерево, и смиренны, как травинка. Среди вас есть опытные ученики, способные сделать многое. У нас нет никакого иного желания".

До последней минуты он оставался в полном сознании и продолжал давать наставления. Особо он сделал акцент на том, что управление Гаудия-Матхом должно осуществляться руководящим советом из двенадцати человек, которые должны быть избраны из числа преданных. В конце он сказал:

— Пожалуйста, примите мои благословения, те, кто здесь и кого здесь нет. Пожалуйста, всегда помните, что наша единственная обязанность и религия – это распространять и проповедовать служение Господу и Его преданным.

Первого января в 5:30 утра он сделал свой последний вздох.

Печальное известие очень быстро дошло в Бомбей, до Абхая. Услышав скорбную весть, он заплакал от горя – не будет больше радости от предвкушения встречи, не будет поездок в Калькутту или Вриндавану под предлогом бизнеса, чтобы увидеть высокую внушительную фигуру Шрилы Бхактисиддханты, "Благовествующего ангела"… Была нестерпимой сама мысль о том, что они никогда больше не встретятся. Разумом Абхай понимал, что причины для скорби нет - Бхактисиддханта Сарасвати пришел в этот мир, чтобы выполнить миссию Господа Чайтаньи, и сейчас ему пришло время оставить эту планету и отправиться в другое место, чтобы распространять божественное послание Там - но философское понимание не спасало Абхая от щемящего чувства одиночества. Ушли два его великих благожелателя – сначала отец, а теперь и духовный учитель. Он был безмерно благодарен духовному учителю за то, что всего за две недели до ухода тот одарил его особой милостью, — дал последнее наставление. Абхай снова и снова перечитывал его последнее письмо – ведь писем больше не будет! Личные встречи и беседы остались в прошлом, а этому письму предстояло стать фундаментом, на котором будет построена вся жизнь Абхая. Письмо пришло как раз вовремя. Теперь было неважно, что говорят другие; он точно знал, как доставить радость духовному учителю и сохранить связь с Кришной. Самый дорогой его доброжелатель ушел, но следуя его указанию, он сможет преодолеть горе утраты.

<p>

</p>