"В 1920 году я присоединился к движению Ганди и бросил учебу. Хотя я успешно сдал заключительный экзамен на степень бакалавра, от диплома я отказался и никогда больше не возвращался к академическому образованию." Шрила Прабхупада.

В 1914 году началась война, и многие индийцы добровольно пошли сражаться за своих «хозяев» – Великобританию. Абхай читал в газетах о военных действиях, видел, как английские самолеты приземлялись на ипподроме, в парке Майдан, но самого его война обошла стороной. В 1916 он поступил в колледж. В Калькутте было два престижных заведения такого типа: Президентский колледж и колледж Шотландских Церквей, в который и поступил Абхай.

Колледж этот был христианским учреждением, но пользовался хорошей репутацией среди бенгальцев, и многие вайшнавские семьи отдавали туда своих детей. Профессора, серьезные и добродетельные люди, в большинстве своем были священниками шотландской церкви, и студенты получали действительно хорошее образование. Это было пристойное, уважаемое учреждение, а располагалось оно в северной части Калькутты, недалеко от Харрисон-Роуд, что позволило Гоур-Мохану оставить Абхая жить дома.

Гоур-Мохан уже давно решил, что не отпустит Абхая в Лондон, где тот может пасть жертвой западной деградации. Он хотел, чтобы Абхай стал чистым преданным Шримати Радхарани и Господа Кришны. С другой стороны, не хотел Гоур-Мохан и того, чтобы сын его стал учеником-брахмачари у какого-нибудь гуру. Где сейчас найти достойного гуру? Опыт общения со всевозможными йогами и свами* не вселял в него уверенности. Он хотел, чтобы сын его строго следовал принципам духовной жизни, но в то же время у него не было сомнений, что Абхаю придется жениться и самому зарабатывать на жизнь. В этом отношении обучение Абхая в колледже Шотландских Церквей казалось Гоур-Мохану наилучшим вариантом.

Основателем колледжа был преподобный Александр Дафф, христианский миссионер, прибывший в Калькутту в 1830 году. Преподобный Дафф был одним из первых, кто начал прививать индийцам интерес к европейской цивилизации. Прежде всего, он основал Институт Генеральной Ассамблеи, для «проповеди Евангелия через образование, свободное, но в то же время религиозное, основанное на западных принципах и преподавании на английском языке в старших классах». Позднее он основал Колледж Церкви Шотландии, а в 1908 году объединил оба учреждения в Колледж Шотландских Церквей.

Шрила Прабхупада: Мы уважали наших учителей, как отцов. Взаимоотношения между учащимися и профессорами были очень хорошими. Вице-канцлер, профессор В.С. Эркхарт, был настоящий джентльмен и добряк. Иногда мы даже шутили с ним.

На первом курсе я изучал английский и санскрит. На втором — санскрит и философию, а затем — философию и экономику. Другого профессора звали Дж. К. Скримджер. Он преподавал английскую литературу и на уроках часто цитировал подходящие по теме отрывки из произведений Банким-Чандры Чаттерджи. «Да, да, — говорил он, — так говорит ваш Банким Бабу». Он изучал труды Банкима и сравнивал его с Вальтером Скоттом. В те дни Диккенс и г-н Вальтер Скотт считались двумя величайшими английскими писателями. Он знакомил нас с произведениями этих романистов, и наши с ним отношения были очень хорошими.

Абхай присоединился к Английскому Обществу и на память читал своим однокурсникам стихотворения Китса, Шелли и других поэтов. А будучи членом Санскритского Общества, он наизусть декламировал Гиту, и некоторые из его однокурсников замечали, что особенно выразительно он пел Одиннадцатую главу, описывающую Вселенскую форму Кришны. Кроме того, Абхай играл в футбол и участвовал в театральных постановках.

Известный в Бенгалии театральный деятель Амритлал Бозе руководил репетициями спектакля о жизни Господа Чайтаньи, в которых участвовал Абхай с группой своих одноклассников. Г-н Бозе рассуждал:

— В наши дни «Чайтанья-лилу» можно посмотреть в городском театре всего за пол-рупии, так какой же прок в этой вашей любительской постановке?

И сам же отвечал на свой вопрос:

— Людям должен так понравиться ваш спектакль о Господе Чайтанье, чтобы, посмотрев его, они навсегда перестали бы грешить.

Выдающийся театрал, он добровольно взял на себя это служение и согласился обучать студентов бесплатно, но поставил условие: они не должны выступать на публике до тех пор, пока он сам не признает их постановку безукоризненной. Абхай и его друзья репетировали больше года, пока, наконец, директор не разрешил им выступить на сцене. Абхай, игравший роль Адвайты Ачарьи, заметил, что многие в зале плакали. Сначала он не мог понять, почему, но затем догадался, что зрителей тронуло искреннее исполнение и прекрасная подготовка актеров. Это был первый и последний спектакль Абхая.

Преподаватель психологии в колледже, профессор Эркхарт, доказывал, что масса мозга у женщин меньше, чем у мужчин. Профессор экономики давал лекции по теории Маршала, который утверждал, что стимулом к экономическому развитию являются семейные привязанности. На уроках санскрита Абхай пользовался учебником Роува и Вебба, которые называли санскрит матерью всех языков.

Когда Абхай изучал «Кумара-самбхаву» Калидасы, сильное впечатление на него произвело объяснение слова «дхира», что значит «невозмутимый» или «владеющий собой». В книге говорилось, что когда-то, давным-давно, когда полубоги вели войну с демонами, они захотели, чтобы от семени Господа Шивы родился великий воин, который стал бы их главнокомандующим. Но Господь Шива был погружен в глубокую медитацию, и чтобы прервать её, полубоги послали к нему прекрасную юную девушку, Парвати. Она стала поклоняться Господу Шиве и даже коснулась его гениталий, но это ничуть не потревожило его. Такая способность не поддаваться обольщению – совершенный пример дхиры.

Как и в других английских школах Индии, в Шотландском Колледже все европейские преподаватели обязаны были учить местный язык. Однажды профессор Эркхарт проходил мимо Абхая и группы студентов, которые ели арахис и болтали между собой на бенгали. Один из студентов «проехался» на счет профессора Эркхарта, и, ко всеобщему удивлению, профессор тотчас же повернулся к шутнику и ответил ему на бенгали, от чего Абхаю и другим студентам стало очень неловко.

Изучение Библии в колледже было обязательным. Библейское Общество выдало каждому студенту Библию в красивом переплете, и каждое утро студенты собирались, читали Писание, молились и пели гимны.

Один из профессоров критиковал ведическое учение о карме и переселении души. В суде человека не могут обвинить в преступлении, если нет свидетелей. Подобным образом, утверждал профессор, если душа, согласно индуизму, в нынешней жизни страдает за свои неправедные поступки, совершенные в прошлом воплощении, то где же свидетели этих преступлений? Абхаю было неприятно слышать эти критические выпады, и он знал, как их опровергнуть, но, будучи всего лишь студентом, вынужден был молчать. По своему общественному положению он стоял ниже - учащийся не мог бросить вызов преподавателю. Но он знал, что довод профессора против кармы не имел под собой оснований, ведь свидетель на самом-то деле был.

Некоторые ученики, которые приехали в Калькутту из маленьких деревень, с робостью взирали на большой город - соседство европейцев смущало их. Но Абхай чувствовал себя в Калькутте, в обществе англичан, спокойно. Он даже испытывал некоторую симпатию к своим шотландским учителям. И хотя отношение к ним Абхая можно описать как смесь настороженности, почтения и желания удержать дистанцию, его восхищали их моральные принципы, их вежливое и учтивое отношение к ученикам. Они казались ему добросердечными.

Однажды Шотландский Колледж посетил губернатор Бенгалии, шотландец. Он заходил в классы, каждый из которых вмещал около 150 студентов, и Абхаю, который сидел в первом ряду, представилась возможность увидеть вблизи знаменитого губернатора, Маркиза Шетлендского.

Колледж работал по принципу строгого общественного разделения между индусами и европейцами. Даже факультет бенгали, преподаватели которого принадлежали, по мнению англичан, к низшей расе, располагался отдельно от факультетов, где преподавали англичане. В учебную программу колледжа входил учебник М. Гхоша, индийца по национальности, который назывался «Роль Англии в истории Индии». Этот учебник подробно повествовал о том, как примитивна была Индия до начала британского правления. Преподаватель экономики в колледже часто ругал своих учеников, когда они выводили его из себя своей медлительностью. Обращаясь к студентам как к представителям всего индийского народа, он кричал:

— Даже и не думайте о независимости! Вы не способны управлять! Единственное, что вы можете – это работать, как ослы!

Учеба в колледже требовала самоотдачи. Абхаю уже не удавалось по утрам любоваться Божествами Радхи и Говинды. Такую роскошь он мог позволить себе только в детстве - тогда он целыми днями пропадал в храме Малликов, часами сидя перед золотыми образами Радхи и Говинды, наблюдая за тем, как пуджари поклонялись Божествам, предлагая Им благовония, цветы, светильники, киртану и роскошный прасад. Ребенком он мог играть на траве во дворе храма или наблюдать, как готовят качори на обочине дороги. Он мог кататься на велосипеде или запускать воздушного змея с Бхаватарини. Вся его жизнь проходила неподалеку от дома. Теперь же и детство в доме на Харрисон-Роуд, и наставления матери, и поклонение отца Кришне — все было в прошлом.

Теперь его дни протекали в стенах колледжа Шотландских Церквей. Здесь тоже была лужайка, и сад с птицами, и даже небольшое баньяновое дерево. Но место поклонения заняла учеба. В колледже была очень серьезная атмосфера. Даже собираясь у главного входа перед доской объявлений, студенты вели разговоры только о заданиях к урокам или учебном расписании.

Когда Абхай не сидел с одноклассниками на скамье за одной из длинных парт, рядами стоявших в аудитории, когда он не смотрел внимательно на доску во время лекции одного из профессоров, – как правило, священника, в европейском костюме, говорящего с шотландским акцентом и произносящего «duty» как «juty», когда он был не в классе, на лекциях по западной логике, химии или психологии — тогда он выполнял домашние задания, сидя за столом между книжными полками в библиотеке колледжа, читал или конспектировал книги под электрическим вентилятором, шевелившим страницы. Даже дома, с отцом, сестрами и братьями, он снова и снова перечитывал свои конспекты или выполнял письменные задания. Абхай был вынужден прекратить поклонение Божеству Кришны, которое насколько лет назад по его просьбе подарил ему отец, и Божество пришлось запереть в ящик.

Гоур-Мохана не беспокоило то, что его любимый сын больше не поклонялся Божеству, как раньше. Он видел, что Абхай сохранял чистоту привычек, не перенимал западное мировоззрение и не бросал вызов родной культуре. Отец почти не сомневался, что, учась в Колледже Шотландских Церквей, Абхай не опустится до аморальных поступков. Гоур-Мохан был доволен: Абхай получал хорошее образование, чтобы сделать карьеру после окончания колледжа. Он становился ответственным вайшнавом; близилось время, когда ему предстояло жениться и устроиться на работу.

У Абхая был близкий друг, школьный товарищ – Рупендранатха Митра. Абхай и Рупен вместе готовились к занятиям и сидели рядом в зале собраний на библейских чтениях, читая обязательные молитвы. Рупен заметил, что, хотя Абхай был серьезным студентом, он никогда не был в восторге от западного образования и особо не стремился к успехам в учебе. Иногда Абхай по секрету говорил Рупену:

— Не нравится мне это все, — а временами даже поговаривал об уходе из колледжа.

— О чем ты думаешь? — спрашивал Рупен, и Абхай делился с ним своими мыслями.

Рупен замечал, что Абхай всегда думает о «чем-то религиозном, философском, или о преданности Богу».

Абхай изучал труды западных философов и ученых, но они не производили на него особого впечатления. В конце концов, это было просто мудрствование, и выводы их не основывались на ведических Писаниях, преданном служении Богу и вайшнавской традиции, в которой Гоур-Мохан воспитывал Абхая. Неожиданный доступ к богатству западного образования, который у одних вызвал интерес к углубленному изучению, а у других – стремление выучиться и сделать хорошую карьеру, никак не повлиял на Абхая. В глубине души он всегда думал о «чем-то религиозном, философском, о преданности Богу», но как студент посвящал все свое время и силы учебе.

Однажды, когда Абхай уже закончил первый курс, ему приснился необычный сон. Ему явилось Божество Кришны, которое дал ему отец. Господь жаловался:

— Почему ты убрал Меня в эту коробку? Ты должен достать Меня и снова начать Мне поклоняться.

Абхай почувствовал себя виноватым за то, что не заботился о Божестве; с этого дня он возобновил поклонение своим домашним Божествам Радха-Кришны, хотя по-прежнему был загружен домашними заданиями.

* * *

В одной из групп, на курс старше Абхая, учился один очень энергичный националист, Субхас Чандра Бозе. Когда-то он учился в Президентском колледже, но впоследствии был исключен за организацию студенческой забастовки против одного английского профессора, который систематически унижал индийских студентов. В «Шотландских Церквях» Бозе зарекомендовал себя как серьезный студент; он был секретарем философского клуба и сотрудничал с вице-канцлером Эркхартом. Абхай слышал как Субхас Бозе и другие студенты рассуждали о независимости Индии. Он слышал имена людей, широко известных в его родной Бенгалии: Бипинчандра Пала, сражавшегося за отмену Акта о вооружении; Сурендранатха Баннерджи, потрясшего британцев волной народного возмущения против разделения Бенгалии в 1905 году; Лала Ладжпата Рая; и самого, пожалуй, знаменитого, — Мохандаса К. Ганди.

В колледже строго-настрого воспрещалась антиправительственная пропаганда, но студентам импонировала идея национальной независимости. Открытого возмущения никто не выказывал, но иногда учащиеся проводили тайные собрания. Абхай слушал, как Субхас Чандра Бозе побуждал студентов поддержать движение за независимость Индии. Ему нравилась вера Бозе в духовность, его энтузиазм и решимость. Абхая не интересовала политика, но идеалы движения независимости были ему близки.

Многие ораторы и писатели Бенгалии называли движение за независимость Индии (сварадж) духовным движением. Националисты сравнивали политическую «эмансипацию» с освобождением души из материального рабства. Но Абхая привлекало преданное служение Господу Кришне, Абсолютной Истине - эти взгляды он унаследовал от отца и хранил с детства; а независимость Индии была истиной временной, относительной. Однако, даже признавая абсолютное положение ведических Писаний, некоторые лидеры свараджа старались доказать, что солнце изначальной славы индийской культуры не взойдет до тех пор, пока на Индии лежит клеймо иностранного владычества. Они подчеркивали, что иностранцы оскорбляют и поносят великую индийскую культуру.

Абхай тоже чувствовал это. В учебнике «Роль Англии в истории Индии» М. Гхош выдвигал теорию о том, что ведические Писания – это мешанина из недавно созданных произведений, и что до британского правления и распространения христианства Индия была духовно и культурно отсталой страной. Англичане нередко поносили шастры*, как это делал профессор Абхая, пытаясь опровергнуть закон кармы. Но если бы Индия обрела национальную свободу, тогда все — не только индусы, но и весь мир — получили бы благо от высокоразвитой ведической культуры.

Тайный призыв к свараджу притягивал буквально всех студентов, и Абхай не стал исключением. Особенно он верил в Ганди. Ганди всегда носил с собой «Бхагавадгиту»; он ежедневно читал священные слова Господа Кришны и говорил, что «Гита» в его жизни играет гораздо более важную роль, чем какая-либо другая книга. Ганди вел чистый образ жизни. Он не прикасался к алкоголю и табаку, не ел мяса и не вступал в недозволенные связи. Он жил просто, как садху, однако Абхаю казалось, что Ганди гораздо более честен, чем те садху-попрошайки, которых он видел много раз. Абхай читал его речи и следовал ему в действиях, — ведь, может быть, Ганди сможет на практике реализовать духовные принципы! Истина Гиты, говорил Ганди, занимает особую позицию - Гита предназначена не только для чтения — она может реально привести ко всеобщему освобождению. И символом этого освобождения был сварадж.

В студенческие годы Абхая все национальные симпатии держались в тайне - колледж был престижным. Чтобы получить диплом и в будущем рассчитывать на карьеру, студент должен был относиться к учебе серьезно. Открыто выступать против британского правления или в пользу независимости Индии было нельзя — смельчаку грозило исключение. Только самые отчаянные осмеливались рисковать своим образованием и карьерой. Поэтому студенты приходили на собрания тайком и слушали революционеров:

— Мы хотим сварадж! Мы хотим независимости! Свое правительство! Свои школы!

* * *

Гоур-Мохан смотрел на сына с тревогой. Для него Абхай не был одним из сотен миллионов людей, призванных изменить политическую судьбу Индии – Абхай был его любимым сыном. Пока мировые события сменяли друг друга на сцене истории, Гоур-Мохана больше волновало будущее сына, — такое, каким он хотел его видеть, и о котором он постоянно молился. Он хотел, чтобы Абхай стал чистым вайшнавом, преданным Радхарани. Он научил Абхая поклонению Кришне и безупречному поведению. Он дал своему сыну образование. Теперь Гоур-Мохан думал о том, чтобы его женить.

По ведической традиции, устройство брака для детей – серьезная ответственность родителей, и это должно произойти до того, как девушка достигнет половой зрелости. Первую свою дочь Гоур-Мохан выдал замуж, когда ей было девять лет, вторую — в двенадцать лет, а третью — в одиннадцать. Когда второй дочери пошел двенадцатый год, Раджани сказала:

— Если ты сейчас же не выдашь ее замуж, я пойду на реку и утоплюсь!

В ведической традиции ухаживать за девушками было недопустимо, а молодым супругам не позволялось жить вместе в первые годы после свадьбы. Служение девушки своему мужу начиналось с того, что в доме своих родителей она готовила для него пищу, которую затем приносила и подавала ему. Встречаться они могли только в официальной обстановке. Взрослея, девушка и юноша так привязывались, что уже не могли представить свою жизнь друг без друга. Девушка естественным образом оставалась верной мужу, поскольку до достижения половой зрелости не общалась с другими юношами. У Гоур-Мохана в Калькутте было много друзей, у которых были достойные дочери, и он долго подыскивал для Абхая подходящую невесту. Наконец, после долгих раздумий, он остановил выбор на Радхарани Датта, девушке из сословия суварна-ваник, из семьи, состоящей в родстве с Малликами.

Радхарани было одиннадцать лет. Гоур-Мохан поговорил с ее отцом, и обе семьи дали согласие на брак.

Абхай тогда учился на третьем курсе колледжа и заработка никакого не имел, но свадьба среди студентов в те дни была обычным делом. Ему не нужно было тут же беспокоиться о содержании семьи. Абхаю не понравился выбор отца, – он хотел жениться на другой девушке, но из уважения к нему поборол свое неудовольствие. Какое-то время Абхай и Радхарани жили раздельно, каждый - в своей семье, поэтому Абхай мог не торопиться брать на себя ответственность за поддержание семьи. Сначала он должен был закончить колледж.

Учась на четвертом курсе «Шотландских Церквей», Абхай начал подумывать об отказе от диплома. Как сторонник национально-освободительного движения, он хотел, чтобы у Индии были свои, народные школы и свое, а не британское правительство. Но альтернативы пока не было. Однако Ганди призывал индийских студентов оставить учебу. Он говорил, что английские школы внушают индийцам рабское сознание; они делают студента всего лишь марионеткой в руках англичан. С другой стороны, без диплома нельзя было рассчитывать сделать карьеру. Абхай тщательно обдумывал свой выбор.

Гоур-Мохан не хотел, чтобы Абхай поступил опрометчиво. Для сына он всегда старался делать все как можно лучше, но Абхаю было уже двадцать три, и он должен был сам принять решение. Гоур-Мохан думал о будущем - гороскоп говорил, что в семьдесят лет его сын станет великим религиозным проповедником… Но сам он не надеялся дожить до этого. И так как у него не было оснований сомневаться в гороскопе, он хотел подготовить Абхая. Он пытался спланировать все в соответствии с этой целью - но кто мог угадать, каков план Кришны! Все зависело от Господа, а Господь - выше национализма, выше законов астрологии и выше планов скромного торговца тканями, который хотел, чтобы его сын стал чистым преданным Шримати Радхарани и проповедником «Шримад-Бхагаватам». Хотя Гоур-Мохан всегда позволял Абхаю делать все, что тот хочет, при этом он заботливо направлял его на лучший путь. И теперь, не вмешиваясь в решение Абхая относительно колледжа, Гоур-Мохан старался найти для него хорошую работу, которая бы не зависела от дальнейшего развития событий.

В 1920 году Абхай окончил четвертый курс колледжа и сдал экзамен на степень бакалавра. Затем, когда самые трудные экзамены были позади, он взял короткий отпуск. Он сел на поезд и спустя сутки был в Джаганнатха-Пури. Исполнилось его заветное желание.

Шрила Прабхупада: Когда я был ребенком, я каждый день думал: «Как добраться до Джаганнатха-Пури?» и «Как доехать до Вриндаваны?» В то время билет до Вриндаваны стоил четыре или пять рупий, и столько же - до Джаганнатха-Пури. Вот я и думал: «Когда же я поеду?» При первой же возможности я поехал в Джаганнатха-Пури.

* * *

Он шел по широкой улице, по которой тысячи лет проходила процессия Ратха-ятры. На рынке в магазинчиках продавались маленькие вырезанные из дерева и покрашенные краской мурти* Господа Джаганнатхи. Хотя время Ратха-ятры еще не наступило, туристы вовсю покупали сувениры и прасад Джаганнатхи. Храмовым Божествам Джаганнатхи, Баларамы и Субхадры каждый день предлагались во время поклонения пятьдесят шесть огромных горшков с вареным рисом и овощами.

Абхай вошел в храм и увидел Божества. На боковом алтаре стояло мурти Господа Чайтаньи в шестирукой форме, который проявился одновременно как Кришна, Рама и санньяси* — Сам Господь Чайтанья. Господа Чайтанью помнили в Пури, где Он провел последние восемнадцать лет жизни, устраивая харе-кришна-киртану со Своими последователями и восторженно танцуя на ежегодной Ратха-ятре, когда колесницы в окружении тысяч преданных двигались вдоль главной улицы. Господь Чайтанья танцевал перед колесницами, теряя сознание от экстаза Своей великой любви в разлуке с Господом Кришной.

Проходя по дороге, по которой каждый год идет праздничное шествие, Абхай вспомнил, как сам он в детстве пел и танцевал на улице, вспомнил свою маленькую колесницу, праздничную процессию, улыбающегося Джаганнатху, своих отца и мать, Радха-Говинду. Слава Господа Джаганнатхи вдохновила его в детстве, и это чувство оставалось с ним все эти годы: «Когда же я поеду в Джаганнатха-Пури?» Его детская мечта посетить Пури и Вриндавану, постоянное изучение расписания поездов, идущих туда, все планы, которые он строил, начиная с пяти лет - все это не сводилось к желанию совершить экскурсию по базару в Пури, или просто увидеть Божество в шумном, переполненном храме. Этого было явно мало. Им двигала преданность Кришне. Он хотел приехать в Пури как паломник.

Абхай находился под сильным влиянием идей национализма. Вдобавок, он недавно женился, и впереди его ожидали дела, связанные с дипломом и будущей карьерой. Но сейчас он, еще юноша, шел по улицам Пури, где когда-то жил Господь Чайтанья, и где по-прежнему живет Господь Кришна в форме Джаганнатхи. Абхай наслаждался выпавшей ему возможностью отдохнуть от груза обязанностей в Калькутте. Тогда он еще не знал, как повлияют на его жизнь любовь к Кришне и это святое место паломничества. Абхай чувствовал, что Кришна важнее всего остального — что Он Бог, верховный повелитель, внутренний поводырь всех и каждого. Но видел он и то, что зачастую служение Богу оказывается лишь внешним, формальным и поверхностным. Даже националистами, несмотря на то, что они никогда не расстаются с Гитой, больше движет идея национализма, нежели учение Кришны. И только искренние преданные понимают, как привлекателен Кришна. Таким преданным был его отец.

В Пури с Абхаем произошел интересный случай. Гоур-Мохан дал ему рекомендательное письмо к своему знакомому, жителю Джаганнатха-Пури. Этот человек очень радушно принял Абхая, однако, когда он принес обед для гостя, Абхай заметил какой-то странный кусочек в одном из горшков. На его вопрос хозяин ответил:

— Это мясо.

Абхай не смог скрыть своего потрясения:

— Нет!!! Да вы что?! Я никогда не ел мяса!

С изумлением Абхай посмотрел на хозяина:

— Никак не ожидал увидеть такое в Пури.

Смущенный хозяин сказал:

— Ну, я не знал… Я думал, так будет лучше…

Успокоив хозяина, Абхай отказался от его угощения и больше у него не обедал. С этого дня он ел только прасад Джаганнатхи из храма.

Три или четыре дня Абхай гостил в Пури, обходя святые места и гуляя по знаменитому океанскому побережью города с его искрящимся пляжем и мощным прибоем. Несколько раз он замечал, что некоторые священники из храма Джаганнатхи курят сигареты. Слышал он и о других неприглядных поступках служителей храма. Что это за «садху», которые курят и едят рыбу вприкуску с прасадом Джаганнатхи? В этом отношении пребывание в Джаганнатха-Пури немного разочаровало его.

Вернувшись в Калькутту, Абхай застал дома плачущую молодую жену. Оказывается, подруги сказали ей, что он больше никогда не вернется. Он заверил ее, что причин для беспокойства нет, и что ей сказали неправду: он отлучался лишь на несколько дней и уже вернулся.

Хотя семейная жизнь Абхая только начиналась, он не был ей доволен. Радхарани Датта была привлекательной девушкой, но Абхаю она никогда не нравилась. Он начал подумывать о том, что, возможно, другая, вторая жена будет лучше. В индийском обществе разрешалось иметь двух жен, и Абхай решил самостоятельно решить этот вопрос и обратиться к родителям еще одной девушки. Но когда отец узнал об этом, он позвал Абхая и сказал:

— Дорогой мой, ты хочешь взять вторую жену, но мой совет - не делай этого. Если жена тебе не нравится - прими это как милость Кришны. Это большая удача. Если ты не будешь чересчур привязан к жене и семье, это поможет тебе в духовной жизни.

Абхай прислушался к совету отца - он высоко ценил его духовное видение. Слова Гоур-Мохана заставили его задуматься. Испытывая чувство благоговения перед его предвидением, он тем не менее постоянно удивлялся - неужели и вправду когда-то ему суждено стать великим святым и неужели он будет с благодарностью вспоминать отца за то, что тот сделал.

«Это поможет тебе в духовной жизни». Абхаю это понравилось. Он смирился со своим положением и согласился остаться с женой, дарованной ему судьбой.

* * *

Имя Абхай-Чарана Де появилось в списках студентов, успешно сдавших экзамен на степень бакалавра и приглашавшихся на вручение дипломов. Однако Абхай решил отказаться от своего диплома. Хотя диплом гарантировал ему хорошую карьеру - но на этой карьере несмываемым пятном будет лежать британское влияние, а если Ганди победит, то Индия в скором времени избавится от господства англичан. Решение было окончательно принято, и когда наступил день вручения дипломов, ректорат колледжа узнал об отказе Абхай-Чарана. Так он выразил свой протест и отозвался на призыв Ганди.

Вскоре движение Ганди усилилось. Во время войны Индия верно служила Короне в надежде склонить англичан к установлению независимости колонии. Но в 1919 году Англия издала Акт Роулатта , цель которого была очевидна — подавить движение независимости. Тогда Ганди призвал всех индийцев устроить в знак протеста хартал, однодневную забастовку, когда люди по всей стране остались дома и не вышли на работу и учебу. Хотя это был ненасильственный протест, спустя неделю в Амритсаре, в городском парке Джаллианвалла-Багх, английские солдаты расстреляли сотни безоружных индийцев, собравшихся на мирный митинг. Ганди окончательно потерял веру в добрые намерения Британской империи относительно Индии. Обратившись к согражданам с просьбой о полном прекращении сотрудничества с Англией, он призвал бойкотировать все, что связано с Британией — товары, школы, суды, военные награды. Отказ от диплома еще больше сблизил Абхая с национально-освободительным движением Ганди.

Но сердцем он был уже не с Ганди. Абхай никогда не мог отдать все свое сердце учебе, диплому, жене - не отдал он его и ярому национализму. Абхаю нравилось это движение, но полной веры в него он не имел. Теперь он не учился и не работал. Большую часть времени Абхай оставался дома, не заботясь особо ни о карьере, ни о жене. Однажды, по случаю свадьбы своего друга, он попытался написать стихи. Иногда он читал «Шримад-Бхагаватам» и последние речи Ганди. Ясной картины ближайшего будущего у него не было.

Что до Гоур-Мохана - у него планы на жизнь Абхая были, и диплом британского колледжа занимал в них не последнее место. Но Кришна, казалось, задумал другое. Отказ от диплома как политический протест был больше делом чести, нежели социальным веянием, поэтому Гоур-Мохан не осуждал сына. Но Абхаю нужна была работа, и Гоур-Мохан попросил своего друга, Картика Бозе, устроить Абхая.

Доктор Картик Чандра Бозе с самого детства Абхая был близким другом Гоур-Мохана и его семейным врачом. Бозе, выдающийся хирург, образованный медик, владел собственной лабораторией в Калькутте, которая производила лекарственные препараты, мыло и другие фармацевтические продукты. Бозе знали по всей Индии как первого индийского производителя лекарственных препаратов; до него вся фармацевтическая продукция поставлялась европейскими фирмами. Он согласился взять Абхая в свою лабораторию в качестве руководителя отдела.

Хотя Абхай плохо разбирался как в производстве лекарств, так и в вопросах руководства, он был твердо убежден, что, прочитав несколько книг на эту тему, узнает все необходимое. Но когда молодого Абхая сразу же назначили руководителем отдела, далеко не все его подчиненные остались этим довольны. Некоторые из них были гораздо старше его и работали в компании уже по сорок лет. Поначалу они жаловались на свою судьбу лишь друг другу, но, в конце концов, пошли к самому доктору Бозе, протестуя против того, чтобы ими руководил юнец. Доктор Бозе ответил:

— На этом месте мне нужен человек, которому я мог бы доверять, как собственному сыну. Он подписывает чеки на сорок тысяч рупий. Только ему я могу доверить лично распоряжаться моими счетами в этом отделе. Его отец — мой ближайший друг, а сам он мне как сын.

Гоур-Мохану казалось, что все устроилось как нельзя лучше. Он молился, чтобы принципы чистого вайшнавизма, которым он научил сына, оставались для него путеводной звездой на всю жизнь. Ганди и его Сварадж* разрушили учебную карьеру Абхая, и Абхай по-прежнему склонялся к национализму, но делал это не столько из политических, сколько из духовных соображений. Поэтому Гоур-Мохан был доволен. Он знал, что сыну не понравился брак, но Абхай был согласен, что непривязанность к жене и семейным отношениям будет способствовать его духовному росту. Абхай по природе своей не проявлял интереса к материальной деятельности, и это также не вызывало неудовольствия Гоур-Мохана, для которого бизнес всегда стоял на втором месте после поклонения Господу Кришне. Все его ожидания оправдывались - у Абхая была многообещающая работа, и даже из своего не слишком счастливого брака он мог извлечь благо. Гоур-Мохан сделал все, что мог, а конечный результат зависел только от Кришны.

Ганди, завоевавший положение лидера в партии Конгресса, начал открытую борьбу против грабительской торговли тканями, которую вели британцы с Индией. Англия по самым низким ценам покупала в Индии хлопок, изготавливала из него одежду на фабриках Ланкашира и затем, пользуясь положением монополиста, втридорога продавала эту одежду миллионам индийцев. Ганди постоянно повторял в выступлениях, что индийцы должны начать снова, как и раньше, производить свои ткани с помощью простых прялок и самодельных ткацких станков, бойкотируя, таким образом, ткани из Англии и подрывая экономическую основу британского правления в Индии. Путешествуя на поездах по всей стране, Ганди постоянно обращался к соотечественникам с просьбой не носить иностранную одежду и носить только простое кхади*, произведенное на местных предприятиях. В доколониальные времена люди Индии пряли и ткали сами. Ганди утверждал, что, разрушив сельское производство Индии, англичане обрекли индийский народ на полуголодное существование.

Подавая личный пример, сам Ганди каждый день работал за простой прялкой и носил только грубую набедренную повязку и домотканое покрывало. На митингах он просил людей не бояться и выбросить импортную одежду. Люди тут же приносили одежду, сваливали в кучи, а он их поджигал. Жена Ганди жаловалась, что домотканая одежда слишком плотная, и в ней неудобно готовить; она попросила разрешения во время приготовления пищи надевать легкую английскую одежду.

— Да, у тебя есть право готовить в этой фабричной одежде, — сказал ей Ганди, — но у меня есть такое же право не принимать эту пищу.

Призыв к производству своих товаров был по душе Абхаю. Его тоже не очень-то радовали достижения английской промышленности в Индии. Простая жизнь была хороша не только потому, что могла стать основой национальной экономики Индии, как подчеркивал Ганди - Абхай был убежден, что такой образ жизни будет способствовать развитию духовной культуры. Абхай тоже перестал носить фабричную английскую одежду и облачился в кхади. Теперь, кого бы он ни встретил, англичанина или индуса, одежда выдавала его взгляды: он был националистом, сочувствующим революции. В 20-х годах в Индии ношение кхади было не просто данью моде; это было выражением политических взглядов. Одежда Абхая свидетельствовала о том, что он — последователь Ганди.