В 1971-м году, когда мне было пять лет, мы с бабушкой и мамой ездили в Москву. На ВДНХ впервые в жизни мы увидели бананы. Была огромная очередь, и мы купили несколько килограммов.

Но они были перезрелые, и довезти их до дома было невозможно. Поэтому мне начали их все скармливать. После этого я на них смотреть не мог до тех пор, пока преданные не угостили меня бананами с алтаря (маха-прасадом). Самое удивительное в этой истории то, что мы приехали в Москву именно в то самое время, когда ее посещал А.Ч. Бхактиведанта Свами Прабхупада.

В 1989-м году в Санкт-Петербурге около Казанского собора я встретил харинаму, а после харинамы в кафе у преданных я встретился с Ананта Шанти (первым русским учеником Шрилы Прабхупады). Он читал джапу, а четки у него были в панамке. Я пришел в замешательство: почему у него один палец выглядывает из панамки? Может, у него, как и у меня, нет рук? Так мы познакомились. Он был не один, с ним рядом находился ещё бритый человек с косичкой. Я спросил, глядя на панамку:

Я познакомился с преданными в 1993-м году, когда заканчивал техникум. Этой встрече предшествовал необычный для меня случай.

Я редко общался с людьми в шумной компании, но однажды знакомый пригласил меня в молодежный клуб. Там собрались совершенно разные молодые люди, которые придумывали, чем бы таким полезным заняться, чтобы было интересно, приятно и весело. Никто друг друга не знал, и каждый выдвигал разные идеи: организовать театр или еще что-то. Когда подошла очередь, чтобы я рассказал о себе, то я сказал, что мне нравится духовный путь.

После того, как все закончилось, ко мне подошел человек. Он решил меня познакомить с неким мистиком, сказав, что раз я интересуюсь духовностью, то он должен мне понравиться. Одновременно с ним ко мне обратился ведущий клуба Андрей. Он оказался искренним христианином и сейчас является батюшкой в православной церкви.

Вся моя жизнь казалась скучной и не имеющей смысла, я стала искать выход из этого будничного существования. Начала курить, потом пробовать спиртное, а потом и наркотики.

Как-то мы с подругой познакомились с интересными ребятами. У них дома, я помню, везде были развешаны плакаты с Кришной, четки, пахло благовониями, и они пытались предлагать пищу Кришне. Я особо ничего не понимала, но мне это все нравилось.

Потом подруга привела меня в храм. Это был 1993-й год. Мы вкусили прасад, который нам очень понравился. Там же две матаджи резали овощи, и нам с подругой очень захотелось помочь им. Тогда-то со мной что-то и произошло. Я была очень счастлива, полностью счастлива, и мне больше ничего не нужно было, просто бы вечно резать эту картошку для Кришны. Но она скоро закончилась.

Моего рождения не желали. Мама два раза пыталась избавиться от меня, но в медучреждении ей отказали в этом. Тогда она попыталась это сделать на дому нелегально, но перед ее приходом медсестру забрали в милицию.

Мне повезло. Когда мне исполнилось два месяца, меня отправили в глухую деревню к бабушке. Детство мое было очень счастливым и очень чистым. Меня вырастили на молоке коровы и в атмосфере любви и заботы. Все детство я бегала босиком, пасла коров, могла забежать в любой дом поесть и попить, так как ни в одном на дверях не было замков. Если хозяев не было дома, то об этом нам «показывала» палка, прислоненная к дверям. В каждом доме были иконы на почетном месте.

Моя бабушка была так же, как и все в этой деревне, верующей.

С самого детства моя мама вела достаточно чистую жизнь. Она читала Библию и водила меня в церковь.

Мы с братом и отцом считали ее слегка ненормальной. Но, так или иначе, несмотря на скандалы с моим отцом, она продолжала водить меня в церковь утром и вечером.

Однажды, как бы невзначай, она упомянула, что мы на самом деле вечные души. На меня это произвело сильное впечатление, и где-то в течение недели я прыгала от счастья при мысли, что я не умру.

Вскоре мама узнала о движении «Сознание Кришны» от преданного, с которым вместе работала. Потом я нашла книгу «Наука самоосознания», и синий четырехрукий юноша на обложке мне показался необычайно хорош. Меня посетило странное спокойствие и умиротворение, как будто я его давно знаю.

Я думаю, любой, искренне верующий в Бога человек, оглянувшись на свою жизнь, может с уверенностью сказать, что Господь вёл его к Себе шаг за шагом, и много интересного было на этом пути...

Учась в начальной школе, я считал себя твёрдым атеистом. Не воинствующим, но убеждённым, что любое поклонение Богу - это проявление слабости и узколобости, и глупо верить в кого-то на облаке, когда «космические корабли бороздят просторы вселенной».

Жил я в Питере, и, конечно, нас в обязательном порядке водили по разным музеям, типа «Истории религии и атеизма», как предписывала партия в начале восьмидесятых.

Летом мы ездили отдыхать в деревню, где у меня с самого «пушистого» детства был закадычный друг. В их семье, как и у моих прадедов, в избе висели иконы с вечно горящей лампадкой. И когда я узнал, что они всей семьёй верят в Бога и ходят в церковь, я поразился. Хоть это и деревня, но, в конце концов, двадцатого же века! Они были поражены не меньше, узнав, что я в Бога не верю.

Мой старший брат Амиран приобрел книги в поезде, когда мы возвращались из Будапешта. Я в это время спал, а когда проснулся, то книги уже были на столе. Целый год брат культивировал во мне сознание Кришны, и только в конце 1991-го года мое невежественное сердце смогло принять Кришну и Его преданных.

Я стал читать книгу «Совершенные вопросы, совершенные ответы» и узнал, что нужно повторять Хоре Кришна маха-мантру. В эту же ночь я вышел на балкон и, глядя на звезды, стал воспевать мантру, как вдруг, к моему удивлению, в небе загорелась еще одна звезда. Я понимал, что это была моя звезда и что Харе Кришна маха-мантра - это песня для души.

С детства я не сомневалась в существовании Бога. Мы с братом перед сном читали молитву «Отче наш», но когда я поступила в университет и стала жить в общежитии, то стеснялась читать ее в присутствии соседки по комнате. Сначала повторяла молитву в уме, а потом вообще перестала.

Осенью 1999-го года у нашей семьи наступил тяжелый период. Отец ушел в глубокий запой, пропил очень много денег. Мама начала потихоньку продавать мебель, чтобы прокормить себя и моего младшего брата. Я и мой другой брат Тагир были студентами, учились в разных городах, и ничем не могли ей помочь, так как не работали. Я даже стала думать о поиске работы, но мне было очень страшно, потому что я даже не представляла, что могу делать, кроме того, что мыть полы. Однажды, после очередного запоя и разговора с мамой, отец ушел.

Я в детстве часто слушал, как родители пытались размышлять о мире, о жизни, и, подражая им, я с восьми лет часами пытался говорить с друзьями, по-детски обсуждая «глобальные» вопросы человечества.

К четырнадцати - шестнадцати годам плоды моих философских поисков стали приобретать определённые очертания. А когда из Ленинграда вернулся мой друг на каникулы и терпеливо выслушал мои взгляды на жизнь, то сказал, что я мыслю, как кришнаит.

Пора юности принесла в мою жизнь проблемы со здоровьем, ужасную атмосферу в семье и большой поток идей, связанных с культурой, эстетикой, хиппи и неформалов. В этой противоречивой каше жизни я стал настолько подавленным и угнетённым, что уже не видел смысла жить. Но какой может быть выход из этого пошлого, засаленного, «колбасного» мира? И я ушел из дома в поисках более лучшего состояния бытия, решив, что если я не найду его, то просто попытаюсь следовать православной традиции исхода: идти по земле, пока не найду свою смерть. Начав бродяжничать, я открыл удивительную вещь: миру не особо-то и нужна моя смерть.

После неудачной попытки самоубийства я переживал сильную физическую и душевную боль, которая нарастала и доводила до сумасшествия...

Казалось, меня пытаются втиснуть в острый угол чего-то твердого, чтобы я просочился через него, словно капля из соковыжималки. Но от неудачных попыток боль всё увеличивалась, и, наконец, осталась только капля меня, которая начала сама себя ощущать во мраке. Потом вместо боли появился страх пустоты и тишины, который был еще более невыносим и погрузил меня в ад одиночества.

Внезапно всё прекратилось. С высоты космического пространства я увидел Землю, озаренную всеми видимыми и невидимыми цветами радуги! Это было фантастически прекрасно... На все философские вопросы, которые возникали у меня в уме, я получал откуда-то исчерпывающие ответы.